3.2. Спецификация и «размывание» прав собственности. расщепление прав собственности

Права собственности могут быть специфицированы как го-сударством, так и установлены в результате самопроизвольного децентрализованного развития. Например, в период золотой ли-хорадки в Калифорнии права собственности устанавливались на основе неформальных правил, действовавших на территории дис-триктов. Для получения права на участок земли было необходимо стать членом одного из дистриктов и непрерывно разрабатывать выделенный участок (максимальный перерыв был ограничен пя тью днями).

Де Сото в книге «Иной путь» описал процедуру спецификации прав собственности на землю для нелегального жилищного стро ительства в Перу [Де Сото, 1995, с. 99—102]. Последовательность «освоения» земельных участков была следующей. Сначала орга низовывалась некая группа лиц для осуществления насильствен ного захвата пустующих земель. Она выбирала участок земли, обычно казенной, так как присвоить ее было легче, поскольку не затрагивались ничьи интересы. Когда участок земли был захвачен, возникали не имеющие юридических аналогов «ожидаемые пра ва собственности». Они не давали владельцам тем преимуществ и выгод, что и узаконенная система права и были основаны сначала только на присутствии захватчиков на земле. На участников за хвата ложилось много издержек: организация и проведение захва та земли, риск того, что они будут изгнаны, кроме того, им прихо дилось постоянно находиться на своем участке, утверждая своим присутствием право на землю.

Постепенно права набирали силу. Поселенцы проводили пе-репись, которая подтверждала факт владения землей, после чего необходимость физического присутствия на земле уменьшалась. Затем начиналось хождение по бюрократической лестнице. Для того чтобы получить законные права на землю, поселенцам при-ходилось проделывать 159 шагов, что занимало 7 лет. Но с каждым шагом права становились все более специфицированными. Как только становилось ясно, что государство не намерено разгонять поселенцев, они начинали строить дома не из тростниковых ма тов, а из более основательных материалов. Строительство, в свою очередь, укрепляло ожидаемые права, так как в Перу политически невозможно снести должным образом построенный дом. Но пока права не легализованы, продажа земли и сдача построек в аренду была запрещена законом, т.е., было ограничено право поселен цев распоряжаться своей собственностью и передавать ее другому лицу по взаимно согласованной цене. Когда возникает необхо димость продать собственность, то продают лишь строения, а не саму землю. Продажа регулируется неформальными правилами, она должна быть одобрена всеми жителями поселения. Очень сложна аренда, так как существует опасение, что власти примут арендатора за владельца земли. Поэтому аренду часто маскируют под временное проживание, а владелец живет под одной крышей с арендатором.

Этот пример показывает, что недостаточная спецификация прав собственности снижает экономическую ценность имущества. Это происходит вследствие того, что набор правомочий, которы ми располагают собственники, ограничен (они не могут продать собственность, не могут извлекать прибыль, сдавая ее в аренду). Владельцы не могут использовать государственную систему защи ты своей собственности. Они вынуждены защищать ее сами, а это связано с большими издержками и менее эффективно, чем защита со стороны государства. Когда права собственности распылены и неопределенны, т.е. недостаточно специфицированы, ограничен ные ресурсы расходуются не на то, чтобы при умножить богатство, а на то, чтобы сохранить его.

Неполнота спецификации прав собственности называется «размыванием» (attenuation) прав собственности. Спецификация прав собственности происходит до тех пор, пока дальнейший вы игрыш от преодоления их «размытости» уже не будет окупать свя занные с этим издержки. Именно потому, что спецификация прав собственности может быть связана с большими трансакционными издержками, в экономике всегда существуют ресурсы с размытыми или не установленными на них правами. Поскольку невозможна полная определенность в отношении границ дозволенного и не разрешенного использования ресурсов, то составной частью любой системы прав собственности будет институт, который определяет права и разрешает конфликты, будь то суд, законодательный орган или какое-нибудь авторитетное лицо в неком сообществе людей.

Размывание прав собственности может иметь место, когда права собственности неточно определены и плохо защищены. Это происходит, когда слабое государство не в состоянии обеспечить защиту прав собственности. Размывание прав собственности про исходит и тогда, когда быстрые экономические перемены приво дят к изменению ценности благ, и идет борьба за распределение богатства. Появление новых технических средств (автомобилей, копировальных устройств, компьютеров, видеомагнитофонов) может привести к тому, что права собственности окажутся не определены, и часть ценных благ останется в сфере общего досту па. Проходит определенное время, прежде чем государство четко установит права собственности в этой сфере. Одной из причин не определенных прав собственности могут быть высокие издержки измерения по сравнению с ценностью ресурса.

Неоинституционалисты говорят о размывании также в том случае, когда государство устанавливает некоторые пределы ис ключительным правам собственности. Если государство вводит потолок цен на товары, или печатает купоны, которые дают право на определенное количество товара, или ограничивает возраст, начиная с которого разрешается приобретать товар, или устанав-ливает запрет на торговлю по выходным дням, — то во всех этих случаях имеет место размывание прав собственности: государство нарушает право индивида пользоваться благом, получать доход или обменивать благо. Любое ограничение прав собственности снижает ценность ресурса и меняет условия обмена.

В качестве примера размывания прав собственности в ре зультате государственных ограничений может служить введенное в Америке президентом Никсоном ограничение цен на бензин в августе 1971 года. Цены были заморожены на уровне мая 1971 года. Продавцы бензина ответили на эти ограничения со стороны госу дарства снижением качества продаваемого бензина (выраженное октановым числом). Общее количество бензозаправочных стан ций сократилось. Станции, предоставлявшие до августа 1971 года дополнительные услуги, отказались от предоставления этих услуг, станции круглосуточного обслуживания приспособились к новым условиям, сократив часы работы. И все станции стали продавать дополнительные продукты в наборе с бензином тем покупателям, которые не хотели стоять в очередях (например, бензин продавал ся в наборе со смазкой и никогда в истории Америки машины так хорошо не смазывались) [Вагееі, 1989, с. 24—25].

Мы говорим о размывании прав собственности во всех слу чаях, кроме одного. У индивида нет права причинять материаль ный ущерб ресурсам других людей. Поэтому ограничение скоро сти движения на дорогах размывает ваши права владельца автомо биля, а запрет давить людей и въезжать на автомобиле в витрины магазинов не означает размывания прав собственности владельца автомобиля [Эггертсон, 2001, с. 52].

Понятие «размывание прав собственности» имеет несколько двусмысленный характер. В процессе реализации собственником своих прав могут возникнуть побочные эффекты. Например, сое динения фтора, которые присутствуют в выбросах алюминиевого завода, наносят ущерб фруктовым садам, расположенным по со седству с заводом, как это было в деле Orchard View Farms v.Martin Marietta Aluminium [Barnes, Stout, 1992, p. 22—24]. Если государство разрешит заводу производить любые выбросы, то это будет означать размывание прав владельцев фруктовых садов, а если государство запретит использование определенной технологии, то это будет означать размывание прав владельцев фабрики. В статье «Проблема социальных издержек» Коуз пишет, что английские суды еще рань ше, чем экономисты, поняли обоюдоострый характер внешних эф фектов. Здесь следует не искать виновного, а задать вопрос: какую сторону следует заставить изменить поведение, чтобы максимизи ровать общественный продукт [Коуз, 2007, с. 92—93].

В связи с чем возник подобный двусмысленный характер дан ного понятия? Дело в том, что здесь изначально размытыми, не специфицированными были права собственности на ограничен ный ресурс — чистый воздух. Когда права на ресурс не определе ны, он находится в сфере общего доступа, и люди получают доступ к этому ресурсу путем захвата. Здесь действует правило «первый пришел — первый получил». Ресурс — чистый воздух находится в общем доступе, потому что издержки установления и защиты ис ключительных прав собственности на него превышают выгоды от введения прав собственности. Когда ресурс находится в общей соб ственности, может возникнуть конфликт при изменении экономи ческих условий, когда ценность ресурса возрастает. Например, со седи сообща владеют забором, который разделяет их владения. Они решили, что забор будет общим, потому что он не представляет для них особой ценности. Но вот редкая птица свила на заборе гнездо и ценность права собственности на забор резко возросла. Возникает конфликт по поводу того, кому принадлежит забор. Точно так же воздух, вода — это ресурсы, которые раньше были неограниченны ми, а теперь перешли в категорию ограниченных благ и возникает борьба за доступ к этому ресурсу, который по-прежнему находится в общей собственности [Barzel, 1989, с. 69].

Расщепление прав собственности. Любой товар представляет собой не только сумму физических характеристик блага и свя занных с ними технических возможностей блага, но и связанных с ними прав и ограничений. Чем шире набор прав, связанных с данным товаром, тем выше его полезность. Так, участок земли, который может быть использован только в сельскохозяйствен ных целях, будет стоить меньше, чем участок земли, на котором разрешено строительство жилья. Впервые идея о том, что обмен представляет собой обмен пучками прав собственности, была вы сказана еще в XIX веке Бем- Баверком.

Права собственности часто бывают расщеплены или рассре-доточены, и каждое из правомочий, входящее в пучок прав соб-ственности (the bundle of rights), может быть предметом обмена. После того, как совершится обмен, права, соединяются в новые пучки и ценность блага меняется в зависимости от того, какие права вошли в новый пучок.

В результате обмена возможно возникновение таких пучков, которые максимизируют совокупную ценность ресурса. Однако это возможно лишь при условии, что трансакционные издержки не препятствуют обмену прав собственности, в результате кото рого они перейдут к тому лицу, который ценит их наиболее высо ко. В противном случае издержки заключения сделки помешают перераспределению прав, и первоначальное распределение прав будет влиять на эффективность производства. «С помощью ры ночных трансакций всегда возможно изменить изначальное юри дическое разграничение прав. И, конечно, если такие трансакции совершаются без издержек, такое перераспределение прав будет происходить всегда, если оно открывает путь к росту ценности производства» [Коуз, 207в].

Реализуя право пользования своим ресурсом, собственник может причинить вред другим людям. Право причинять вред дру гим людям также является правомочием. Человек, который имеет право построить дом, тень от которого будет падать на участок со седа, обладает правомочием на причинение этого вреда. Но ему может противостоять право на запрещение вредного использова ния. Сосед этого человека может обладать правом запрета на стро ительство дома, тень от которого будет падать на его участок. Эти права могут быть определены и закреплены в своде законов или в судебном решении. Они могут также стать предметом рыночных сделок, в ходе которых соответствующее правомочие перейдет к лицу, которое ценит его выше. Но для того, чтобы обмен мог со-стояться, необходимо, чтобы эти правомочия были закреплены за определенным лицом.

textbook.news

Теория прав собственности

Теория прав собственности (The economics of property rights) – это одна из наиболее известных теорий неоинституционализма в экономической теории.

У истоков этой теории стояли известные американские экономисты – Рональд Коуз и Армен Алчиан. В последующем развитии и использовании данной теории принимали участие такие экономисты неоинституциональной теории как Г. Демсец, Й. Барцель, Д. Норт, Р. Познер и др.

Особенностью подхода авторов данной теории в трактовке собственности, а также ее использование в качестве общетеоретической и методологической основы анализа в экономике является то, что в своих исследованиях они используют не привычное для всех нас понятие «собственность», а термин «право собственности». Т.е. ресурс сам по себе не является собственностью, а, напротив, «набор или доля прав на использование ресурса» — то, что составляет собственность.

Полный набор прав, названный в честь английского юриста А. Оноре, который предложил его в 1961 г. «перечнем Оноре», состоит из 11 пунктов:

1. Право владения, т.е. право абсолютного физического контроля над определенными благами;
2. Право использования, т.е. право применения имеющихся полезных свойств благ для себя;
3. Право управления, т.е. право всегда решать, кто и как будет обеспечивать использование благ;
4. Право на доход, т.е. право обладать полученными результатами от использования благ;
5. Право суверена, т.е. право потребление, изменение, отчуждение или уничтожение блага;
6. Право на безопасность, т.е право на защиту от экспроприации благ, а также от вреда со стороны внешней среды;
7. Право на передачу благ в наследство;
8. Право на бессрочность обладания благом;
9. Запрет вредного использования, т.е. запрет использования блага таким способом, который наносит вред имуществу других экономических агентов;
10. Право на ответственность в виде взыскания, т.е. существование возможности на взыскание блага в счет уплаты долга;
11. Право на остаточный характер, т.е. право на наличие институтов и процедур, которые обеспечивают восстановление нарушенных полномочий.

Все права собственности воспринимаются как санкционированные обществом (государственными законами, административными распоряжениями, обычаями, традициями и т.д.) поведенческие отношения между людьми, возникающие из-за наличия благ, и всегда касаются их использования. Данные отношения представляют собой нормы поведения касаемо благ, которые каждое лицо должно неукоснительно соблюдать в своих взаимоотношениях с другими людьми или же нести определенные издержки из-за их несоблюдения. Другими словами, права собственности – это есть определенные «правила игры», которые приняты в обществе. Как говорится в труде «Экономических образ мышления» американского экономиста Пола Хейне, «права собственности – это права контроля на использование ресурсов и распределение возникающих при этом затрат и выгод. Именно права собственности – или то, что, по мнению людей, являются соответствующими правилами игры, – определяют, как именно будут осуществляться процессы спроса и предложения в обществе».

Второй особенностью теории прав собственности является то, что феномен собственности рассматривается в ней вне проблемы ограниченности ресурсов, или относительной редкости. Правда данный подход не является открытием поздних авторов теории. Впервые он был сформулирован в 1871 году Карлом Менгером в труде «Основания политической экономии». Как писал Менгер: «Собственность своим конечным основанием имеет существование благ, количество которых намного меньше по сравнению с потребностями в них. Отсюда, институт собственности является единственно возможным способом решения проблем несоответствия между надобностью и доступностью определенным количеством благ». Подобная несоразмерность ведет к тому, что главным моментом отношений собственности неминуемо становится их исключающий характер.

Можно сказать, что отношения собственности – это некая система исключений из доступа к ресурсам. Другими словами, обеспечение прав собственности всегда предусматривает исключение определенных лиц из числа обладателей ограниченных ресурсов. Как отмечает известный исландский экономист Трайн Эггертсон: «Само обеспечение права собственности сопряжено с издержками и в некоторых случаях они могут быть довольно высокими. Существует известный факт, что хозяева домов в районах с высоким уровнем преступности отказываются от них, когда издержки обеспечения прав собственности сводят ценность этой собственности к нулю».

Свободный доступ к ресурсам означает, что они – ничьи (отсутствуют исключения из доступа к ресурсам), они не принадлежат никому, или же принадлежат всем (общая собственность). Данные ресурсы не являются объектом собственности и при их использовании между людьми не возникают рыночные, экономические отношения.

Согласно утверждению авторов теории прав собственности, исключение отдельного субъекта из свободного доступа к определенным ресурсам является спецификацией его прав собственности. Спецификация прав собственности – это закрепление некоторых полномочий за одним либо несколькими экономическими субъектами. К примеру, 11 правомочий из «перечня Оноре», перечисленных выше, могут быть закреплены не только за одним экономическим субъектом. Особа важная роль в спецификации прав собственности принадлежит государству. Данные спецификации принимают вид формальных законов, которые прописаны в разных законодательных актах, в том числе в Конституции.

Весь смысл спецификации заключается в том, чтобы обеспечить необходимые условия для приобретения прав собственности теми, кто ценит их выше, а также кто в состоянии извлечь из них максимальную пользу. Как пишет Р. Коуз: «Если права на совершение каких-либо действий могут быть проданы или куплены, то их в конечном счете приобретают те лица, которые выше ценят приносящие ими возможности производства. В данном процессе приобретенные права будут куплены, скомбинированы и подразделены таким образом, чтобы осуществляемая ими деятельность приносила такой доход, который имеет максимальную рыночную ценность». Таким образом, главная цель спецификации прав собственности заключается в регулировании поведения экономических субъектов так, чтобы они принимали максимально эффективные решения. Ведь только собственник в конечном счете отвечает за все положительные и отрицательные результаты его деятельности. Отсюда и его заинтересованность в наиболее полном их учете при принятии каких-либо решений.

Приведем такой пример, который позволяет лучше понять существующую проблему спецификации прав собственности. Довольно часто встречаются так называемые «бесхозные» земли в черте города. В основном, это незаконные сооружения на самостоятельно захваченной земле, стихийные свалки мусора, огороды на окраине города и т.д. Конфликтная ситуация здесь заключается в том, что каждый из участников считает себя вправе выращивать овощи или сваливать мусор, в то время как другие полагают, что имеют полное право на цивилизованный городской вид и чистый воздух. Вся проблема здесь заключается в том, что права собственности никак не специфицированы и правомочия ни за кем не закреплены.

Чем яснее права собственности, тем больше стимул у экономического агента учитывать все выгоды и весь ущерб, которые могут последовать при принятии им решений. И только поэтому в результате обмена права собственности на какие-либо блага будут переданы тому хозяйствующему субъекту, для кого они несут максимальную ценность. Таким методом обеспечивается наиболее эффективное распределение ресурсов, т.к. в процессе обмена они перемещаются к более производительному использованию, а также к лицам наиболее ценящим их. В экономической науке данная проблема анализируется в теореме Коуза, которая гласит: «Внешние эффекты могут быть интернализированы при условии ясной спецификации прав собственности на ресурсы, а также свободном обмене этими правами».

Экономическая теория изучает различные виды прав собственности:

• частная собственность (private ownership). В данном случае исключительные права принадлежат отдельным индивидам.
• государственная собственность (state ownership). Исключительными правами владеет государство, или точнее, те, кто его контролирует.
• коммунальная собственность (communal ownership). В данном случае исключительными правами владеет некое сообщество людей, контролирующих доступ ресурсу.
• общая собственность (common ownership) или свободный доступ.

Эти основные виды прав собственности могут сосуществовать в различных сочетаниях и в разных странах.

Рассмотрим подробнее те последствия, которые вытекают из вышеуказанных режимов прав собственности.

Частная собственность означает, что какой-либо экономический агент обладает всем пучком прав собственности или же лишь несколькими из 11 правомочий «перечня Оноре». Например, лицо может обладать только несколькими из перечисленных прав, но не обладать другими. Некоторые права существуют только в определенной комбинации и, по отдельности не имеют абсолютно никакой ценности (правомочие первое без правомочия седьмого и т.д.). Подобные комбинации прав при условии, что ими владеют разные экономические агенты, могут быть разнообразными. Именно поэтому существуют разнообразные формы собственности.

Государственная собственность означает, что всем сводом прав либо различными его компонентами владеет исключительно государство. Нужно отметить, что чем большим количеством из 11 правомочий обладает государство, тем ближе данная ситуация относится к иерархии.

Общая собственность или свободный доступ порождает такую проблему, как «трагедия общин». В экономической науке данным термином обозначается существующая тенденция к хищническому использованию общей собственности. Как это происходит? Представим себе реку или озеро, где водится неплохая рыба и при этом право на улов является свободным. Нигде законодательно не прописаны исключительные права на хозяйственную деятельность на данном водоеме. В этом случае хозяйствующие субъекты воспользуются отсутствием закона, ограничивающего здесь их деятельность и воспользуются возможностью эксплуатировать запасы рыбы до полного истощения. Каждый из агентов руководствуется лишь своими возможностями к максимизации выгоды, что приводит к ситуации с истощением ресурса. Подобная угроза может привести к изменению открытого доступа к частной, коммунальной или государственной собственности.

Современная хозяйственная система многих западных стран является «смешанной экономикой». Но несмотря на это они все же являются капиталистическими. Во-первых, главным способом передачи информации в них является механизм ценовых сигналов, или спонтанный порядок. Во-вторых, в частной собственности находится большая часть редких ресурсов, в частности капитала. Поэтому термин «смешанная экономика» означает лишь то обстоятельство, что в чистом виде не существуют ни спонтанный порядок ни иерархия.

www.m.economicportal.ru

К размыванию прав собственности относится

Вольчик В.В. Лекции по институциональной экономике

Теория прав собственности

1. Возникновение и основные проблемы теории прав собственности.

2. Спецификация и размывание прав собственности.

3. Теорема Коуза.

4. Системы прав собственности.

5. Проблема хозяйственной обособленности и контракты.

Литература

1. Капелюшников Р.И. Экономическая теория прав собственности. М., 1990.

2. Милгром П., Робертс Дж. Экономика, организация и менеджмент. СПб., 1999. Т.1. С. 67-72, 412-455.

3. Олейник А. Н. Институциональная экономика: Учебно-методическое пособие.// Вопросы экономики. 1999. №5. С.139-152.

4. Шаститко А. Е. Неоинституциональная экономическая теория. М., 1999. С.228-275.

5. Вольчик В.В. Курс лекций по институциональной экономике. Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ, 2000. Лекция 3.

6. Уильямсон О. Экономические институты капитализма. СПб., 1996.

7. Эггертссон Т. Экономическое поведение и институты. М.: Дело, 2001.

1. Менар К. Экономика организаций. — М.: ИНФРА-М, 1996.

2. Бенам А., Бенам Л. Права собственности в переходной экономике: комментарии по поводу того, что знают экономисты // Экономическая наука современной России. 1999. №3.

3. The economics of property rights. Ed. by Furudoth E. G., Pejovich S., Cambridge , 1974.

1. Возникновение и основные проблемы теории прав собственности

Одним из важнейших теоретических направлений исследований, существующих в рамках новой институциональной экономики (или неоинституционализма), является теория прав собственности.

Теория прав собственности – один из наиболее ярких примеров так называемого «экономического империализма», явления, чрезвычайно характерного для эволюции неоклассического анализа в последние десятилетия.

Конечная цель «экономического империализма» – унификация всего разрозненного семейства наук об обществе на базе неоклассического подхода. Практически это выражается в последовательном переносе микроэкономического аналитического инструментария на такие сферы внерыночной деятельности человека, как расовая дискриминация, образование, охрана здоровья, брак, преступность, планирование семьи и т.д. В теории прав собственности объектом подобного переноса оказываются различные институты общества, включая и различные правовые режимы [1] .

Конструктивные методологические принципы теории прав собственности просты: не организация сама по себе является отныне объектом анализа, а индивидуальный агент, который стремится максимизировать свою функцию полезности в рамках организационной структуры. Если известно воздействие различных структур прав собственности на систему стимулов агента, то тогда всесторонний анализ взаимодействий между агентами в рамках альтернативных социально-экономических установлений воплотится в сложной системе обратных связей. Сила теории прав собственности, которая проявляет строгую приверженность методологическому индивидуализму, раскрывается не только в сопоставлении с конкурирующими подходами, придерживающимися методологии коллективизма, будь то функциональная социология или современный неомарксизм [2] .

Сопоставление с иными подходами помогает вскрыть методологическую специфику теории прав собственности, очертить границы её предметного наполнения.

1. За счет того, что стандартная неоклассическая модель обмена и производства обогащается рассмотрением взаимодействия прав собственности с системой стимулов и экономическим поведением, отношение теории прав собственности к неоклассической ортодоксии оказывается двойственным. С одной стороны, общепринятая техника микроэкономического анализа полностью сохраняется. С другой стороны, максимально учитываются особенности конкретной институциональной среды, от которых традиционный маржинализм абстрагировался. Отсюда утверждение, что в противоположность ему теория прав собственности объясняет реальные события в реальных обществах. Её подход характеризуется как реалистический; по словам Р. Коуза, она призвана изучать человека таким, каков он есть, действующим в ограничениях, налагаемых на него реальными институтами. В этом смысле её можно расценивать как более последовательный, расширенный вариант неоклассической теории цен.

В стандартных неоклассических моделях присутствуют ограничения двоякого рода. Во-первых, «физические», порожденные ограниченностью ресурсов. Во-вторых, «познавательные», отражающие достигнутый уровень знаний и практического мастерства (т.е. степень «искусности», с какой осуществляется превращение ресурсов в готовую продукцию). Теория прав собственности и родственные ей концепции вводят в анализ, причём в явной, эксплицитной форме, еще один класс ограничений, обусловленный институциональной структурой общества. В этом смысле характеристика трансакционной экономики как «обобщенной неоклассической теории» вполне закономерна.

2. Подобный подход позволяет объяснять не только различия в экономическом поведении в рамках альтернативных правовых структур (статический аспект), но и механизмы развития самих структур (динамический аспект), а также формулировать принципы рационального, с точки зрения общества, выбора между ними (нормативный аспект).

3. «Методологический индивидуализм» теории прав собственности проявляется в том, что организационным структурам типа фирмы или корпорации не придаётся никакого самостоятельного поведенческого значения. Они расцениваются как юридические фикции. Действующим лицом всегда признается индивидуум и никогда организация. У организации не может быть никаких своих целей, она есть не более чем сумма ограничений, в пределах которых осуществляют целенаправленные действия отдельные ее члены: Организации не являются живыми объектами; они представляют собой чистые концептуальные артефакты, даже когда наделяются правовым статусом индивидуумов. В конечном счёте, мы можем делать что-­либо лишь по отношению к или для индивидуумов, хотя, конечно, иногда воздействие, испытываемое каждым индивидуумом в группе, будет оказываться одним и тем же (по крайней мере, качественно). Утверждения о группах в этом смысле не должны, однако, смешиваться с сугубо мистической практикой приписывания человеческих характеристик организациям или группам.

В частности, рассуждения о целевой функции фирмы или социальной ответственности корпораций, строго говоря, беспредметны: фирма не является индивидуумом. Это юридическая фикция, служащая для обозначения сложного процесса, в ходе которого конфликтующие цели индивидуумов (причём кое-кто из них может представительствовать за другие организации) приводятся в равновесие в рамках контрактных установлений. В этом плане поведение фирмы подобно поведению рынка, т.е. является результирующей сложного уравновешивающего процесса. Мы редко допускаем оплошность, характеризуя рынок зерна или рынок ценных бумаг в качестве индивидуумов, но мы часто совершаем ошибку, когда рассуждаем об организациях так, как будто это лица, наделенные намерениями и мотивациями.

4. Благодаря такой трактовке устраняется дихотомическое деление микроэкономического анализа на теорию фирмы (принцип максимизации прибыли) и теорию потребительского спроса (принцип максимизации полезности). Аналитическая структура упрощается: принцип максимизации полезности получает универсальное значение. Целевая функция оказывается не зависящей от того, где протекает деятельность человека: в фирме или семье, на бирже или избирательном участке. Этим закладывается общеметодологический фундамент изучения экономических организаций, структура и функционирование которых выводятся из взаимодействия их членов, преследующих свои личные интересы.

5. Неоднозначно отношение теоретиков прав собственности и к идеям К. Маркса. Они признают его безусловный приоритет в постановке вопроса о взаимодействии экономической и правовой систем общества. Более того, при анализе исторической эволюции отношений собственности они нередко пользуются формулировками, практически совпадающими с марксовыми. Недаром некоторые авторы даже называют теорию прав собственности подправленным и усовершенствованным историческим материализмом. Вместе с тем во многом этот подход прямо противоположен подходу Маркса. Если в марксистской теории провозглашается примат производства, то в теории прав собственности общим знаменателем, под который подводится анализ как производственных, так и распределительных отношений, оказывается сфера обращения. В определенном смысле это возврат к домарксистской традиции в понимании общества как последовательной цепочки взаимных обменов (у А. Смита, например). Контрактный взгляд на общество не оставляет места таким надындивидуальным общностям, как классы и социальные группы. Оно распадается на множество максимизирующих полезность индивидуумов, взаимодействующих между собой посредством обоюдовыгодных, добровольных и по преимуществу двусторонних контрактов [3] .

Своеобразие подхода теории прав собственности раскрывается уже в развёрнутом определении её центрального понятия: «Права собственности понимаются как санкционированные поведенческие отношения между людьми, которые возникают в связи с существованием благ и касаются их использования. Эти отношения определяют нормы поведения по поводу благ, которые любое лицо должно соблюдать в своих взаимодействиях с другими людьми или же нести издержки из-за их несоблюдения. Термин «благо» используется в данном случае для обозначения всего, что приносит человеку полезность или удовлетворение. Таким образом, и этот пункт важен, понятие прав собственности в контексте нового подхода распространяется на все редкие блага. Оно охватывает полномочия как над материальными объектами, . так и над «правами человека» (право голосовать, печатать и т.д.). Господствующая в обществе система прав собственности есть в таком случае сумма экономических и социальных отношений по поводу редких ресурсов, вступив в которые отдельные члены общества противостоят друг другу» [4] .

Теория прав собственности возникла в тесном взаимодействии с юридическими теориями и подходами к анализу собственности. Поэтому необходимо учитывать правовой контекст, в котором протекало формирование экономической теории прав собственности. Несомненно влияние, оказанное на нее англосаксонской правовой традицией.

Дело в том, что эта традиция существенно отлична от правовых систем континентальной Европы. Размежевание между ними в трактовке понятия собственности восходит к периоду буржуазных революций. Во время буржуазных революций и затем сразу после них в странах континентальной Европы господствующей стала идея «абсолютного» права частной собственности, нашедшая классическое воплощение в Кодексе Наполеона. Право частной собственности провозглашалось «священным и неприкосновенным», «неограниченным и неделимым». Случаи рассредоточения правомочий среди нескольких лиц воспринимались как пережитки феодализма; преобладающей была тенденция к концентрации всех прав собственности на объект в руках одного владельца.

В противоположность этому английская правовая система удержала многие институты феодального права. Например, она продолжала считать объектами собственности как материальные вещи, так и ценности обязательственного характера (бестелесные имущества), допускала возможность раздробления права собственности на какой-либо объект на частичные правомочия нескольких лиц.

Таким образом, можно выделить две противоположные правовые традиции, из которых одна представляет право собственности как некий неделимый монолит, а другая – как совокупность частичных правомочий. Из них в настоящее время побеждает вторая: она проникает постепенно в правовые системы стран континентальной Европы, именно она берётся за основу при кодификации права на международном уровне. Свойственные ей гибкость и пластичность, безусловно, больше отвечают сложным экономическим, социальным и политическим реальностям высокоразвитого капиталистического общества [5] .

Вполне в духе англосаксонской традиции современные авторы понимают собственность как «сложный пучок отношений, существенно различающихся по своему характеру и последствиям» [6] . Однако, когда какое-либо понятие определяется как «сумма», «совокупность», «агрегат», всегда есть опасность растворить его содержание в перечне составных частей. При всем многообразии форм должно быть смысловое ядро, вокруг которого они организованы.

Таким смысловым ядром является исключительный характер отношений собственности. В самом общем виде отношения собственности можно было бы определить как фактически действующую в обществе систему исключений из доступа к материальным и нематериальным ресурсам. При этом под доступом подразумевается все множество возможных решений по поводу ресурса, не обязательно связанных лишь с физическим воздействием на него.

Понятие «исключительности» выступает в качестве смыслового центра, организующего в определенную систему бесконечную вереницу разнообразных конкретных собственнических правомочий. Полное определение права собственности, которое к настоящему времени стало хрестоматийным, было предложено английским юристом А. Оноре. Оно включает [7] :

1. Право владения, т.е. исключительного физического контроля над вещью.

2. Право пользования, т. е. личного использования вещи.

3. Право управления, т. е. решения, как и кем вещь может быть использована.

4. Право на доход, т.е. на блага, проистекающие от предшествующего личного пользования вещью или от разрешения другим лицам пользоваться ею (иными словами, право присвоения).

5. Право на капитальную стоимость вещи, предполагающее право на отчуждение, потребление, проматывание, изменение или уничтожение вещи.

6. Право на безопасность, т.е. иммунитет от экспроприации.

7. Право на переход вещи по наследству или по завещанию.

8. Право на бессрочность.

9. Запрет вредного использования, т.е. обязанность воздерживаться от использования вещи вредным для других способом.

10. Право на ответственность в виде взыскания, т.е. возможность изъятия вещи в уплату долга.

11. Право на остаточный характер, т.е. ожидание “естественного возврата переданных кому-либо правомочий по истечении срока передачи или в случае утраты ею силы по любой иной причине.

Право собственности – это непрерывный ряд, а не фиксированная точка . По замечанию А. Алчиана и Г. Демсеца, о том, в какой мере то или иное правомочие на вещь принадлежит собственнику, можно судить по тому, насколько его решение предопределяет ее действительное использование. Если существует вероятность, равная единице, что решение собственника, выражающее реализацию им какого-либо правомочия, и в самом деле без малейших отклонений будет выполняться в процессе использования ресурса, то тогда можно сказать, что собственник обладает абсолютным правомочием на этот ресурс [8] .

В экономической теории прав собственности уделяется большое внимание как процессу дифференциации, так и процессу ограничения прав. Но оцениваются они неодинаково: первый­ безусловно положительно, второй — как источник многочисленных отрицательных явлений.

Чем шире набор прав, связанных с данным ресурсом, тем выше его полезность. Так, собственная вещь и вещь, взятая напрокат, имеют разную полезность для потребителя, даже если физически они совершенно идентичны. Экономические агенты не могут передать в обмене больше правомочий, чем они имеют. Поэтому расширение или сужение имеющихся у них прав собственности будет приводить также к изменению условий и масштабов обмена (увеличению или уменьшению числа сделок в экономике).

В качестве исходного пункта анализа западные теоретики обращаются обычно к режиму частной собственности. Право частной собственности понимается ими не просто как арифметическая сумма правомочий, а как сложная структура. Ее отдельные компоненты взаимно обусловливают друг друга. Степень их взаимосвязанности проявляется в том, насколько ограничение какого-либо правомочия (вплоть до полного его устранения) влияет на реализацию собственником остальных правомочий.

Высокая степень исключительности, присущая частной собственности, имеет два поведенческих следствия:

1) исключительность права (usus fructus) предполагает, что на собственника и только на него падают все положительные и отрицательные результаты осуществляемой им деятельности. Поэтому он оказывается заинтересован в максимально полном их учете при принятии решений;

2) исключительность права отчуждения означает, что в процессе обмена вещь будет передана тому экономическому агенту, который предложит за нее наивысшую цену, и тем самым будет достигнуто эффективное распределение ресурсов в экономике.

Защита системы частной собственности западными экономистами покоится именно на этих аргументах об эффективности. Точное определение содержания прав собственности они считают важнейшим условием эффективного функционирования экономики.

Исключить других из свободного доступа к ресурсу означает специфицировать права собственности на него.

Спецификация прав собственности способствует созданию устойчивой экономической среды, уменьшая неопределенность и формируя у индивидуумов стабильные ожидания относительно того, что они могут получить в результате своих действий и на что они могут рассчитывать в отношениях с другими экономическими агентами. Специфицировать право собственности значит точно определить не только субъекта собственности, но и ее объект, а также способ наделения ею.

Неполнота спецификации трактуется как размывание ( attenuation ) прав собственности. Смысл этого явления можно выразить фразой: «никто не станет сеять, если урожай будет доставаться другому».

Размывание прав собственности может происходить либо потому, что они неточно установлены и плохо защищены, либо потому, что они подпадают под разного рода ограничения, главным образом со стороны государства.

Поскольку любые ограничения перестраивают ожидания экономического агента, снижают для него ценность ресурса, меняют условия обмена, постольку действия государства оказываются у теоретиков прав собственности под априорным подозрением.

Необходимо различать процессы дифференциации (расщепления) и размывания прав собственности. Добровольный и двусторонний характер расщепления правомочий гарантирует в их глазах, что оно будет осуществляться в соответствии с критерием эффективности. Главный выигрыш от рассредоточения правомочий усматривается в том, что экономические агенты получают возможность специализироваться в реализации того ли иного частичного правомочия, что повышает эффективность их использования (например, в праве управления или в праве распоряжения капитальной стоимостью ресурса).

В противоположность этому односторонний и принудительный характер ограничения прав собственности государством не дает никаких гарантий его соответствия критериям эффективности. Действительно, подобные ограничения нередко налагаются в корыстных интересах различных лоббистских групп.

В реальности отделить процессы расщепления от процессов размывания прав собственности очень трудно, поэтому экономический анализ проблемы размывания прав собственности не означает призыва к точному определению всех правомочий на все ресурсы любой ценой.

Спецификация прав собственности , с точки зрения экономической теории, должна идти до того предела, где дальнейший выигрыш от преодоления их размытости уже не будет окупать связанные с этим издержки.

Проблема спецификации прав собственности и влияния на этот процесс трансакционных издержек рассматривается в «Теореме Коуза».

Проблема спецификации/размывания прав собственности заняла так много места в работах западных экономистов (по словам С. Пейовича и Э. Фьюрудота , она является ядром современной теории фирмы [9] ), потому что именно через неё вскрываются сложные обратные связи между собственностью и экономической организацией производства. Как подчёркивается в теории прав собственности, содержание и распределение этих прав влияют и на аллокацию ресурсов, и на объем и условия обмена, и на распределение и уровень дохода, и на процессы ценообразования. Формальному доказательству этого положения посвящена так называемая «Теорема Коуза».

3. Теорема Коуза

Теорема Коуза имеет в современной научной литературе множество трактовок, с половиной из которых вряд ли согласился бы сам Р. Коуз.

Вначале кратко остановимся на круге проблем и понятий, которые фигурируют в теореме Коуза.

Внешние эффекты (экстерналии) – дополнительные издержки или выгоды, не получившие отражения в ценах.

Положительные внешние эффекты возникают тогда, когда деятельность одних экономических субъектов приводит к возникновению дополнительных выгод для других субъектов, причем это не отражается в ценах на производимое благо.

Отрицательные внешние эффекты возникают тогда, когда деятельность одних экономических субъектов вызывает дополнительные издержки для других.

Традиционно в неоклассической теории проблема внешних эффектов связывалась с «провалами рынка», что оправдывало государственное вмешательство, и решалась с помощью «налога Пигу».

«Налог Пигу» должен быть равен MEC , тогда MSB = MSC .

Коуз предложил оригинальную гипотезу, следуя которой, отрицательные внешние эффекты могут быть интернализированы с помощью обмена правами собственности на объекты, порождающие экстерналии при условии, что эти права четко определены и издержки обмена незначительны. И в результате такого обмена рыночный механизм приведет стороны к эффективному соглашению, которое характеризуется равенством частных и социальных издержек.

Трудности при реализации положений данной теоремы заключаются: 1) в четком определении прав собственности; 2) в высоких трансакционных издержках.

Наиболее распространенным является формулировка теоремы Коуза, данная Джорджем Стиглером: «в условиях совершенной конкуренции (при нулевых трансакционных издержках, т.к. в этом случае монополии будут вынуждены действовать как конкурентные фирмы – В.В.) частные и социальные издержки будут равны».

Формулировка Коуза несколько отличная: разграничение прав (собственности – В.В.) является существенной предпосылкой рыночных трансакций … конечный результат (который максимизирует ценность производства) не зависит от правового решения (только В.В.) при предположении нулевых трансакционных издержек.

Коуз подчеркивал, что Стиглер не учел при формулировке теоремы то, что при равенстве частных и социальных издержек ценность производства будет максимизироваться. Это очевидно, если принять следующую трактовку социальных издержек, которую дает Коуз.

Коузом используется оригинальная трактовка социальных издержек. «Социальные издержки» представляют собой наивысшую ценность, которую могут принести факторы производства при их альтернативном использовании». Но любой предприниматель приступит к производству в случае, когда его частные издержки будут меньше, чем ценность продукта, произведенного с помощью привлеченных факторов. Следовательно, равенство социальных и частных издержек подразумевает максимизацию ценности производства.

Иногда ошибочно на основании этой теоремы делается вывод о том, что «Коузианский мир» – это мир с нулевыми трансакционными издержками. В действительности это не так.

Коуз, наоборот, своей теоремой показывает значимость трансакционных издержек для экономического анализа «реально происходящих событий».

«В мире с нулевыми трансакционными издержками ценность производства будет максимизироваться при любых правилах об ответственности». Иными словами, при нулевых трансакционных издержках правовые нормы не имеют значения для максимизации.

«При ненулевых трансакционных издержках закон играет ключевую роль в определении того, как используются ресурсы… Внесение всех или части изменений (ведущих к максимизации производства – В.В.) в контракты оказывается делом чересчур накладным. Стимулы к осуществлению некоторых шагов, которые бы привели к максимизации производства, исчезают. От закона зависит, каких именно стимулов будет недоставать, поскольку он определяет, как именно нужно изменить контракты, чтобы осуществить те действия, которые максимизируют ценность производства».

Получается парадоксальная ситуация: в случаях «несостоятельности рынка» мы де факто признаем наличие положительных трансакционных издержек, в противном случае рынок автоматически приводил бы в состояние оптимальности, обеспечивающие максимизацию ценности производства.

4. Системы прав собственности

Как уже отмечалось, в стандартных неоклассических моделях трансакционные издержки не присутствуют, т. е. молчаливо принимаются равными нулю. Свою главную заслугу теоретики прав собственности видят в отказе от этой предпосылки как нереалистичной и введении в научный оборот идеи положительных издержек трансакции. Согласно теореме Коуза, именно благодаря положительным трансакционным издержкам права собственности имеют значение. Будучи раз установленными, права собственности начинают определять сравнительную привлекательность возможных способов поведения, делают одни виды деятельности более дорогостоящими, чем другие. Поскольку права собственности уже не могут перераспределяться легко, без каких бы то ни было затрат (как при нулевых трансакционных издержках), обмен правами собственности будет протекать в границах, в каких выгоды от их передачи превосходят связанные с этим издержки. Альтернативные системы собственности предполагают разный уровень трансакционных издержек на один и тот же вид хозяйственной деятельности. Это приводит к неодинаковому объединению правомочий в кластеры, к выбору разных контрактных форм. Кроме того, альтернативные правовые режимы требуют разных затрат на свое содержание и защиту. Чем дешевле обходится защита прав собственности, тем эффективнее она будет проводиться.

В условиях системы частной собственности собственником является индивидуум, чье слово в решении вопросов об использовании ресурса общество признает окончательным. Таким образом, отдельные индивидуумы находятся в привилегированных позициях в смысле доступа к тем или иным ресурсам: доступ открыт только собственнику или лицам, которым он передал или делегировал свои правомочия.

При системе государственной (коллективной) собственности проблема решается введением правил, согласно которым доступ к редким ресурсам регулируется ссылками на коллективные интересы общества в целом. Это предполагает, во-первых, установление неких правил, определяющих, в чем же именно заключается коллективный интерес (благо общества), а во­-вторых, разработку процедур, переводящих этот общий принцип в конкретные способы принятия решений по использованию каждого отдельного ресурса (т. е. решается ли это голосованием, делегированием прав профессиональным экспертам, единоличным распоряжением верховного правителя и т. д.). Никто в этих условиях не находится в привилегированном положении в том смысле, что как индивидуумы все исключены из доступа к ресурсам, поскольку ничья ссылка на личный интерес не признается достаточной для их использования. Совладельцы государственной собственности не обладают единоличными исключительными, продаваемыми на рынке правами по использованию ресурса.

При системе общей (коммунальной) собственности также никто не находится в привилегированной позиции, но здесь, наоборот, доступ открыт всем без исключения. Когда объем ресурсов ограничен, регулятором становится принцип «первым занял, первым воспользовался» [10] .

По мнению западных авторов, эти три системы собственности нигде не встречаются в чистом виде, во всех обществах они «перемешаны» в различных пропорциях. При этом на некоторые виды ресурсов во всех обществах распространяется одна и та же форма собственности. Так, практически везде предметы одежды находятся в индивидуальной собственности, городские парки — в общей, оборона — в государственной и т. д. Кроме того, при системе частной собственности благодаря свободе отпочковывания и рекомбинирования частичных правомочий могут складываться формы, «имитирующие» государственную или коммунальную собственность (акционерная собственность, например).

Согласно методологии трансакционного подхода, система общей собственности складывается там, где издержки по спецификации и защите индивидуальных прав собственности запретительно высоки. Выгоды от установления таких прав либо недостаточны, чтобы перевесить необходимые затраты, либо вообще отсутствуют, если ресурс имеется в изобилии.

Вместе с тем издержки, сопряженные с действием системы общей собственности, велики и возрастают с увеличением числа пользователей. Общая собственность неизбежно порождает существенные экстерналии, поскольку лица, владеющие коммунальными правами, практически не несут никаких издержек, связанных с последствиями своих действий. Отсюда всем хорошо известный феномен — нещадная эксплуатация и быстрое истощение ресурсов, находящихся в общей собственности.

А. Алчиан и Г. Демсец поясняют это положение на условном примере [11] . Если какое-то племя живет охотой и все его члены вправе беспрепятственно промышлять в лесу, который считается общим достоянием, то в определенный момент охота может достичь такой интенсивности, что запас дичи начнет истощаться, популяции животных окажутся не в состоянии воспроизводить себя. Это повлечет за собой повышение издержек и падение производительности охоты.

Как указывают А. Алчиан и Г. Демсец, система общей собственности с её принципом «первым занял, первым воспользовался» внутренне противоречива и нестабильна. Условия ex post не совпадают с условиями ex ante: «Коммунальные права предполагают, что действующие установления по использованию ресурсов таковы, что ни государство, ни отдельные граждане не могут исключить других из пользования ресурсами кроме случаев, когда имеет место более раннее и продолжающееся до настоящего времени использование ресурса другим лицом». Каждый имеет индивидуальное право на использование ресурса после его захвата, но лишь общее право на его использование до захвата.

В приведенном примере каждый член племени имеет общее право на неубитых животных, но индивидуальное право на убитых. Чтобы утвердить это свое индивидуальное право, каждый стремится присвоить (т. е. убить) как можно больше животных. Общий ресурс сверхиспользуется. Никто не заинтересован в учете последствий от истощения ресурсной базы, потому что, если для предотвращения полного истребления животных кто-то примет решение о снижении интенсивности охоты, то этим он принесет пользу не себе, а другим членам племени, которые будут по-прежнему продолжать реализовывать свои общие права на обитающих в лесу животных, только уже в более благоприятных условиях снизившейся конкуренции.

Чтобы устранить экстернальные эффекты сверхиспользования ресурса, необходимо побудить индивидуумов к изменению существующей структуры прав собственности. Как отмечают А. Алчиан и Г. Демсец, будучи внутренне нестабильной, коммунальная собственность эволюционирует по направлению либо к частной, либо к государственной [12] . В первом случае общий ресурс дробится на индивидуальные части (лес делится на участки, животные, если это возможно, клеймятся и т. д.), и стимул к сверхиспользованию исчезает. Во втором случае изменение касается не права ex ante, а права ex post: например, все убитые животные начитают считаться общим достоянием племени, а не добычей отдельных охотников, и делятся между всеми членами племени «по справедливости».

Так проблема сверхиспользования ресурса излечивается его недоиспользованием вследствие падения мотивации: каждый член племени становится заинтересован, чтобы охотой занимался не он, а другие.

Сравнительному анализу систем общей и частной собственности посвящена обширная эмпирическая литература [13] . Л. де Алесси подчеркивает, что, поскольку совладельцы общей собственности лишены исключительных прав на получение плодов от инвестирования своего времени и средств в общий ресурс, у них практически нет стимулов к его консервации. Коммунальные пастбища, охотничьи угодья, леса, реки эксплуатируются более интенсивно и истощаются быстрее, чем частные.

Как следует из многочисленных эмпирических исследований, общая собственность при прочих равных условиях предполагает сокращение объема инвестиций, преобладание более трудоемких технологий, более низкую производительность труда, высокие издержки оппортунистического поведения, более ограниченный горизонт времени при принятии решений, предрасположенность к уборке сельскохозяйственных культур до наступления сроков их созревания, предпочтение более ранних сортов этих культур. Для общей собственности характерны многочисленные неценовые регламентации, служащие суррогатом тех самоограничений, которые были бы введены владельцами в условиях индивидуальной собственности (ограничения на размер плуга, величину ячеек в рыболовных сетях, установление охотничьих сезонов, запрет на отстрел животных до достижения ими определенного возраста и т. д.). Вследствие такого рода регламентаций общая собственность оказывается технически взаимосвязана и переплетена с государственной, потому что обычно именно государство вводит эти ограничения и следит за их соблюдением.

Западные экономисты выделяют несколько важнейших отличий государственной собственности от частной с точки зрения структуры соответствующих пучков правомочий. Причем дело тут не в численности совладельцев: железнодорожная станция, которая «принадлежит» 1000 налогоплательщиков города, и корпорация, которой сообща владеют 1000 акционеров, суть разные системы собственности с разными поведенческими последствиями.

1. Главный фактор — неспособность совладельца государственной собственности продать или передать свою долю участия в ней. Более того, никто не может уклониться от обладания ею: «Владение государственной собственностью не добровольно; оно обязательно до тех пор, пока некто остается членом общества» [14] . Уклониться от совладения железнодорожной станцией можно, лишь переехав в другое место, тогда как держатель акции может продать ее, не покидая города.

2. Не менее важно отсутствие тесной корреляции между поведением индивидуальных совладельцев государственной собственности и результатами ее использования: «При государственной собственности издержки любого решения или выбора в меньшей степени ложатся на избирателя, чем на владельца в условиях частной собственности» [15] . Члены общества, следовательно, слабее заинтересованы в контроле за результатами использования государственной собственности.

3. В связи с этим у них меньше стимулов контролировать поведение наемных управляющих (бюрократов), которым делегированы права пользования (говоря конкретнее — меньше стимулов к тому, чтобы в выполнении функций контроля стали специализироваться именно те члены общества, которые обладают сравнительными преимуществами в этом роде деятельности). Вследствие менее эффективного, чем в частных формах, контроля за поведением управляющих у тех появляется больше возможностей злоупотреблять своим положением в личных интересах.

4. Дополнительные проблемы связаны с тем, что коллективный интерес сложнее определить и измерить, чем частный: бюрократ имеет больше стимулов производить то, в чем, как он думает, нуждается общество, и меньше стимулов производить то, на что общество предъявляет спрос. Мнение бюрократа о том, что общество должно иметь, обычно называют интересами общества.

5. Проблема хозяйственной обособленности и контракты

Обратиться к анализу проблемы хозяйственной обособленности стало возможно только после того, как был поставлен вопрос: зачем нужна фирма, если есть рынок? Первоначальный ответ Р. Коуза сводился к тому, что фирма есть иерархическая структура, которая, в отличие от рыночных сделок, управляется не двусторонними контрактами, а прямыми директивами, так как это обеспечивает экономию трансакционных издержек. Но если понятие издержек трансакции было сохранено и развито в последующих исследованиях, то идея неконтрактного (авторитарного) происхождения фирмы была фактически отброшена.

Для этого ( для чего? ) понадобилось расширить содержание понятия контракт (сделка) далеко за рамки договора о единичной купле-продаже. Так появилась возможность трактовать проблему фирмы как проблему выбора оптимальной формы контракта. Многообразие же контрактных установлений стало выводиться из многообразия трансакционных издержек, причем, как подчеркивает О. Уильямсон, для объяснения конкретных форм экономических организаций имеет значение не абсолютный уровень издержек трансакции, а их качественная дифференциация по различным договорным формам [16] .

Понятию контрактного поведения придается в теории прав собственности совершенно особое значение, потому что в договоре находит реализацию фундаментальное право собственника на передачу (отчуждение) собственности. Средством, через которое права собственности влияют на экономическое поведение, являются контракты. Любой обмен благ предполагает передачу каких-то определенных прав собственности, т. е. предполагает контрактное отношение. Именно контракт четко фиксирует, что же конкретно подлежит обмену: «Функция контракта, — отмечает С. Пейович, — состоит в спецификации пучка прав, подлежащих обмену. Законные контракты дорого заключать и зачастую дорого защищать» [17] .

Контракты отражают структуру стимулов и антистимулов, коренящуюся в структуре прав собственности и механизмов их обеспечения. Таким образом, набор альтернатив, открывающихся перед игроками, и те формы организаций, которые они создают при заключении конкретных контрактов, проистекают из структуры прав собственности.

Хозяйственная практика выработала три основных типа контракта, каждый из которых имеет свою преимущественную область применения [18] .

1. Классический контракт. Классический контракт носит безличный характер, и его отличительной чертой является присутствие четко оговоренных пунктов («если,…то»). Поэтому все возможные будущие события сводятся в нем к настоящему моменту. В классическом контракте не имеет значения личность контрагента – его участником может быть любой. Классический контракт тяготеет к стандартизации. Записанные условия сделки имеют в нем перевес над устными, основной акцент делается на формальных документах. С выполнением сделки он прекращает существование. Контракт носит двухсторонний характер: четко оговариваются санкции за нарушение санкций контракта и все споры по нему решаются в суде.

2. Неоклассический контракт. Это долговременный контракт в условиях неопределенности. Не все будущие события могут быть оговорены в качестве условий при его подписании. Оптимальную адаптацию к некоторым событиям невозможно предвидеть пока они не произойдут. Поэтому участники такого контракта соглашаются на привлечение третейской стороны, решение которой обязуются выполнить в случае наступления неоговоренных в контракте событий, поэтому контракт приобретает трехсторонний характер. Споры по нему решаются не судом, а органами арбитража.

3. Отношенченский (или обязательственный) контракт. Такие контракты складываются в условиях долговременных, сложных, взаимовыгодных отношений между сторонами. Обоюдная заинтересованность в продолжении отношений здесь играет решающую роль. Дискретность отношений, присущая двум предыдущим формам контрактов здесь полностью исчезает – отношения становятся непрерывными. Неформальные условия имеют перевес над формальными пунктами, иногда договор вообще не оформляется в виде документа. Личность участников здесь приобретает решающее значение. Поэтому споры разрешаются не путем обращения к формальному закону или авторитету третейского лица, а в ходе неформальных переговоров, двухстороннего торга. Нормой, на которую ссылаются стороны, служит поэтому не первоначальный контракт, а все отношение в целом.

Каждой контрактной форме, по мысли О. Уильямсона, соответствует специфический механизм управления договорными отношениями [19] .

1) Безличный рыночный механизм управления. Он является ведущим по отношению к одноразовым и повторяющимся сделкам по поводу стандартных (неспецифических) товаров.

2) Арбитраж. Такая трехсторонняя структура управления с привлечением дополнительного лица распространяется на нерегулярные сделки по поводу товаров средней и высокой степени специфичности.

3) Двусторонняя структура управления. Этот тип характерен для отношенческих контрактов, в которых взаимодействие между сторонами все еще продолжает опосредоваться ценами. Но роль их снижается. Адаптация к новым условиям достигается не столько за счет пересмотра цен, сколько за счет изменения физических объемов товара, являющегося предметом сделки. Это объясняется тем, что при ценовом приспособлении риск оппортунистического поведения значительно выше. Сфера применения этого механизма управления — регулярные сделки по поводу товаров средней степени специфичности.

4) Унитарное управление, т. е. иерархия. Такая система складывается для непрерывно продолжающихся обменов высокоспецифическими товарами и видами деятельности. Вертикальная интеграция как подвид отношенческого контракта означает, что адаптация к новым условиям может осуществляться в одностороннем порядке, без предварительного согласования с противоположной стороной. Отношения между участниками договора регулируются прямыми командами и приказами, а не рыночными сигналами.

Одна из сторон при этом не полностью передает все права пользования на имеющийся у нее ресурс, а делегирует их другой стороне на определенных условиях. Когда конечные права остаются за первоначальным владельцем, контракт превращается в сложно структурированный документ: в обмен на доход одна из сторон уступает ограниченный набор прав с обязательством подчиняться директивам другой стороны и отказывается таким образом от того, чтобы самостоятельно строить свое поведение, ориентируясь постоянно на рыночные цены за услуги, которые она может предоставлять.

Такое расширительное толкование понятия двусторонний добровольный контракт позволяет теоретикам прав собственности определять фирму как сеть контрактов. Первыми такое определение фирмы дали А. Алчян и Г. Демсец [20] . Фирма понимается как спонтанный институт, решающий проблему минимизации трансакционных издержек. В тех пределах, в которых организация решает эту проблему успешнее, чем децентрализованный рыночный механизм, она вытесняет его. Вместе с тем, в полном согласии с принципами методологического индивидуализма, если экономические организации и имеют значение, то поведенческой самостоятельностью они обладают, ибо действуют не организации, а индивидуумы внутри организаций. В этом смысле фирма — юридическая фикция, а в реальности есть сочетания различных сложно структурированных контрактов.

[1] Здесь и далее в лекции используется материал из книги Капелюшникова Р.И. Экономическая теория прав собственности. М ., 1990.

[2] Monissen H. G., Pejovich S. Eigentimstechte, Freiheit und Okonomische Effizienz.-In: Grenzen und Freiheit. Ed. by Molden D., Wien, 1977. S. 283-284.

[3] Pejovich S. Fundamentals of economics: a property rights approach.-Dallas, 1981. P.17.

[4] The economics of property rights. Ed. by Furudoth E. G., Pejovich S., Cambridge , 1974. P . 3.

[5] Лазар Я. Собственность в буржуазной правовой теории. М., 1985. С. 17-18.

[6] Waldorn J. What is private property? // Oxford Journal of Legal Studies, 1985, v. 5, N 3. P . 315.

[7] Капелюшников Р.И. Экономическая теория прав собственности. М., 1990. С. 11-12.

[8] Alchian A. A., Demsetz H. The property rights paradigm // Journal of Economic History, 1973, v. 33, N 1. p. 17.

[9] The economics of property rights. Ed. by Furudoth E. G., Pejovich S., Cambridge , 1974.

[10] Waldorn J. What is private property? // Oxford Journal of Legal Studies, 1985, v. 5, N 3.

[11] Alchian A. A., Demsetz H. The property rights paradigm // Journal of Economic History, 1973, v. 33, N 1.

[12] Alchian A. A., Demsetz H. The property rights paradigm // Journal of Economic History, 1973, v. 33, N 1. P. 20.

[13] De Alessi L. The economics of property rights: a review of evidence // Research in Law and Economics, 1980, v. 2.

[14] Alchian A. A. Some exonomics of property rights //Il Politico, 1985, v. 30, N 4. P. 823.

[15] Alchian A. A. Some exonomics of property rights //Il Politico, 1985, v. 30, N 4. P. 827.

[16] Уильямсон О . Экономические институты капитализма . СПб ., 1996.

[17] Pejovich S. Fundamentals of economics: a property rights approach.-Dallas, 1981.

[18] Капелюшников Р.И. Экономическая теория прав собственности. М., 1990.

[19] Уильямсон О. Экономические институты капитализма. СПб ., 1996.

[20] Alchian A. A., Demsetz H. Production, information costs, and economic organization // American Economic Review, 1972, v. 62, N 6.

institutional.narod.ru