Законы джа
Культура растафари
Шамайка (Zamayca или Xamayaca) — «Земля Источников», так называли Ямайку её исконные жители, индейцы Аравак, полностью истреблённые европейцами. Вместо них для работы на плантациях из Африки были завезены негры-рабы. Оказавшимся в плену вавилона, библейского символа греха и неправды, африканцам суждено, подобно ветхозаветным иудеям, вернуться на землю обетованную, в утерянный рай, в истинный Сион — Африку. Так возникла идея «раста».
Истоки философии растафарианства следует искать в общинах беглых рабов — «марунов», а также в идеях африканского Возрождения, проповедовавшихся некоторыми сектами. Идея репатриации, один из основополагающих постулатов растафарианской веры, существует вот уже 400 лет, однако датой рождения растафарианства как движения следует считать 1930 год, когда, по мнению многих, сбылось предсказание ямайского чернокожего пророка Маркуса Мосайа Гарви, указавшего на Восток, на Африку, откуда следовало ожидать пришествия Царя-правоборца — Льва Иудейского, потомка дома Соломонова. Ему было суждено принести долгожданное освобождение всем страдающим под игом вавилона африканцам и вернуть их на родину.
2 ноября 1930 года на эфиопский престол взошёл принц Рас Тафарай Маконнен (Ras Tafari Makonnen) — прямой потомок царя Соломона от царицы Савской, ставший после коронации Его Императорским Величеством Хайле Селассие I (в переводе с амхарского «Сила Святой Троицы»). Отсюда часто употребляемое растафари сокращение H.I.M.= His Imperial Majesty = Его Императорское Величество.
В 70-х годах XX века растафарианство, как религия и мировоззрение, получило всемирное признание благодаря популярности музыки регги. Эта своеобразная культура стала родной для очень многих людей во всём мире. Возник стиль жизни, который порой лишь поверхностно связан с религией и культурой его породившей. Растафарианство — это путь к живому Богу, Богу в себе, к своим духовным корням и к свободе от пут и уловок вавилона, и именно таким его видят все без исключения раста.
Джа (Jah) — одно из имён ветхозаветного Господа Бога (Иегова, Яхве). В английском переводе Библии, известном как «Библия Джеймса I», сказано: «Пойте Богу нашему, пойте имени Его, превозносите Шествующего на небесах; имя Ему: Джа, и радуйтесь пред лицем Его». (Псалтырь, глава 67, стих 5)
Подобно телу Христову, Джа дарит нам себя в виде удивительного растения, божественного воплощения — ганджа, называемого также «растением мудрости». Предание гласит, что ганджа выросла на могиле царя Соломона, мудрейшего из мудрых. Ямайцы говорят, что ганджа — это оздоровление нации (the healing of the nation). Ганджа расширяет сознание и усиливает мистическое и творческое переживание.
У вавилона есть свои веские причины для продолжения фарса с запретом на выращивание и употребление ганджа. Противостояние длится не один десяток лет, и призывы к смягчению несправедливых законов нашли своё выражение у регги-музыкантов в мощном движении «LEGALIZEIT».
Музыка регги родилась на Ямайке в начале 60-х годов, вобрав в себя многочисленные направления: ska, rock-steady, calypso (музыка Тринидад и Тобаго), zouk (музыка Антильских островов) и soul, но основой культовой музыки растафари была старинная ямайская музыкальная форма «бурра», основанная на полиритмии трёх барабанов и замедленном гипнотическом ритме большого барабана.
На Ямайке в то время происходили бурные социально-политические события, вынудившие многих людей покинуть остров. Эмигранты взяли с собой элементы своей самобытной культуры. Так началось триумфальное шествие регги по всему миру.
Приезд на Ямайку в 1966 году Его Императорского Величества Хайле Селассие I вызвал необычайный духовный подъём у большинства ямайцев и стал событием исключительной важности для растафари. Его именем и верой в Господа осенено всё лучшее в регги.
Боб Марли, Питер Тош и Бани Уэйлер — революционеры с гитарами. Их призыв — восстание духа через осознание Его реальности, намерение сбросить оковы рабской привычки следовать путями вавилона. Этот призыв нашёл горячий отклик у всех угнетённых: «Вставай! Восстань! Восстань за свои права!»
Получив возможность записывать и издавать собственную музыку, ямайцы создали основополагающее направление в музыке регги, которое так и называется — рутс (корни).
Наряду с неординарной идеологией культура растафари имеет свой язык: I and I (ай-анай, я и я) — это местоимение заменяет me (я, мне, меня), которое раста считают исключающим и рабским, а также местоимения you (ты), them (они), we (мы), каждое из которых отделяет объект от субъекта. I&I имеет целью выразить присутствие Бога и Его единение с каждым человеком, а также напоминает об общности всего человеческого опыта. Местоимение I (ай, я) указывает на Бога в человеке, I-Jah-Man (ай джа ман) и поэтому растафари так активно используют I в словообразовании и переиначивании английских слов в целях утверждения жизнетворности и духовности своего мироощущения: вместо ancient говорится icient, vital — ital, power — iower, equality — iquality, creation или vibration — iration и так далее. Язык растаманов называется I-Man-Talk, I-Talk, I-Language, Dread-Talk, а также порой — Word, Sound и Iwa. Другие созданные растаманами слова: deaders, downpressor, politricks выражают суть того, что их окружает: Они не дают вавилону усыпить раста и заставить принять лукавые пути как данность.
Выражая благодарность Джа и трепет перед грандиозностью его творения, раста может закончить предложение словами: «Give Thanks»! («Воздай хвалу!») Раста не заговорит на italk с незнакомым человеком, если сперва не почувствует с его стороны хорошего, позитивного настроя (Vibrations). Italk предназначен для беседы по душам, в особенности для продолжительных общинных «разумений» (reasonings), когда происходит свободный обмен идей в попытке понять волю Господа. Раста борются со стереотипами языка, которые навязаны стереотипами сознания, они стараются найти новый, сострадательный и объединяющий людей способ передачи чувств и описания событий, и надо сказать, им это удаётся. Для раста слова обладают скрытой силой, способной исцелять и убивать, поэтому ими следует пользоваться разумно.
«Wordsound have power» (Словозвучие — Сила).
rastashop.ru
Сказка про законы
Было это так давно, что вообще законов никаких еще не было и каждый жил как умел. Кто хорошо умел жить — хорошо жил, а кто никак не умел — тот плохо жил. Тогда не только законов не было. Тогда и денег не было, и магазинов не было, и реклам по телевизору каждые пятнадцать минут тоже не было. Вы конечно сейчас встрепенетесь и скажете — если это было так давно, то и телевизоров тоже ведь не было! Но про телевизоры я не знаю. Может были, а может и нет. А вот рекламы точно не было, потому что рекламировать нечего было. А рекламировать нечего было, потому что делать никто ничего не хотел. А делать никто ничего не хотел, птому что законов таких нет, что бы человек вставал утром и что нибудь делал. А законов нет, потому что они не нужны никому. Ведь и так хорошо все.
Ну вот возьмем например Растампаву. Растампава это такой чувавелло африканский, и я его на самом деле знаю. Он на базаре, где сувениры продаются, промышляет. Придет на базар какой нибудь белый, а Растампава уже тут как тут. И не нужна ему никакая реклама, потому что и так известно, что у Растампавы лучшая трава во всей Африке. И не только во всей африке, а наверное и вообще лучшая в мире. Ну может быть кроме Амстердама. Про Амстердам я не могу говорить, потому что я там не был и не знаю.
И вот работает Растампава на базаре, работает, и вдруг понимает. Дело в том, что ни на каком другом, а на совсем том же самом сувенирном базаре работала одна негритяночка, бусы продавала. Красивая такая негритяночка, таких вообще больше нигде нет. В Амстердаме уж точно нет. И не важно, что я в Амстердаме не был. Я в Африке был и эту негритяночку видел. Очень красивая. Сиськи черные, зубы белые, ладошки розовые — обалдеть. И вот Растампава смотрел на нее, смотрел, год смотрел, два смотрел, три смотрел. Она ему и так уже улыбнется, и глазками посмотрит на него и губки свои полненькие надует, а он ничего не понимает. Но тут вдруг покурил и сразу понял. А понял он, что нужно жениться. И не просто жениться, а именно на этой вот негритяночке. А как жениться, если законов никаких нет? Без законов ведь не женишься, как не старайся, это всем известно.
И пришлось Растампаве придумать такой закон, что бы на негритяночке этой жениться. Но законы это такая вещь. Они друг за другом тянутся всегда. И пришлось еще один закон придумать, а там и еще один потянулся, а за ним еще один, и еще и еще. И вот через пол-года сидит Растампава обвешаный законами по самую шею. Только черепушка лысая торчит. Подождите, какая-такая черепушка? Мы же снаем, что у него дреды! Так вот сбрил свои дреды Растампава. Сбрил дреды! Потому что закон такой был. Даже такой закон появился, что нельзя траву продавать стало, и пришлось Растампаве пойти работать на стоянку — машины охранять. И телевизор пришлось купить (значит были телевизоры все-таки уже) и антену к нему поставить и каждый месяц за эту антену еще и платить. Это потому что негритяночка сказала, что если у всех есть, то и у них пусть будет.
И вот приходит Растампава домой с работы, включает телевизор и передачи разные пультом щелкает. И вроде не интересно ему, но сидит же и смотрит. Потому что со всеми этими законами ничего нельзя делать, только телевизор смотреть. Даже негритяночку свою собственную поцеловать нельзя, если она не хочет. А у нее то голова болит, то. Ну сами короче знаете.
И вот смотрит Растампава телевизор каждый вечер. А в Африке в это время вот что произошло. Из-за того, что Растампава законы придумал, и все африканцы работать пошли, в Африке вещей очень много стало разных, причем совершенно ненужных. Кофеварки всякие, миксеры и сотовые телефоны. Ну на самом деле — зачем африканцу сотовый телефон? Если один африканец хочет что-то сказать другому африканцу, он покурит косячек и спокойненько будет ждать пока этот другой африканец не придет к нему в гости. А когда тот придет, он жестянку на угли поставит, кофеек сварганит и рассказывает потихоньку. И никак в эту схему телефон с кофемолкой не вписывается. И вот вначале все эти вещи просто на свалку выкидывали. Делали на заводе и везли на свалку. Но потом все свалки переполнились, экология попортилась, и тогда африканцы решили не выкидывать вещи на свалку, а продавать их другим африканцам. А что б те знали, что покупать, они придумали рекламу и стали показывать ее по телевизору. И закон такой придумали, что бы рекламу смотреть. А у кого телевизоров нет — по радио слушать. А у кого даже радио нет, к тому домой стали приходить и прямо в дом все эти кофемолки и кофеварки заносить. Одному даже камин принесли и нефти пол бочки. А другому — пылесос.
И вот работает Растампава целый день на стоянке, вечером телевизор смотрит, а между работой и телевизором быстренько в магазины сгоняет, что бы что-нибудь купить. Потому что если он сегодня что-нибудь маленькое ненужное не купит, то завтра ему обязательно что-то еще более ненужное и совсем не маленькое домой принесут. А в доме и так места нет. И так каждый день. И вот прошло сто дней, а может даже двести или триста. И Растампава жил так жил, и было ему хорошо. Не так хорошо, конечно, как раньше, но Растампава не жаловался. Это-же его законы. Он ведь сам их придумал. А потом произошло вот что —
И вот в один прекрасный вечер, оторвался Растампава от телевизора, посмотрел вокруг — на кухне жена суетится, по корридору ребеночек ползает,а второй ребеночек в луже на улице играется. И вроде хорошо все. Вроде хорошо, да не очень. Потому, что надоели Растампаве законы эти. Давно уже надоели, а тут совсем стало невтерпеж. Ведь раньше Растампава придет с базара домой, с друзьями потусит, на мбире поиграет, ништячки покушает, травку покурит, жену поцелует, малышам подзатыльники даст и хорошо так на сердце. А теперь все наоборот стало. Ну а как еще может быть, если все время на рекламу уходит. Даже фильмы уже перестали показывать и передачи. И приходится весь день сидеть и смотреть. Даже на курить время не хватает совершенно.
А с курить такая тема — А раз трава растет, ее нужно курить, а то Джа обидится и в следующем году травы не даст. Потому что Джа не важно куда время уходит — на рекламу или на интересные фильмы. Кто траву не курит, у того она не растет. Такой закон Джа, и ничего с ним поделать нельзя. И вот Растампава покурил. А как покурил, сразу понял. И подпрыгнул от радости, хлопнул в ладоши и послал Джа воздушный поцелуй. Потому что не иначе как сам Джа послал ему в голову такую хорошую мысль.
А мысль была такая: Если Растампава смог придумать новые законы (тогда, когда их не было), то он может придумать еще более новые законы, которые отменяют старые законы. Только один закон Растампава не может отменить — это закон Джа про траву.
Сел Растампава на кухне и тут-же для каждого закона свой противозакон придумал. Сначала он такой противозакон придумал, что бы не нужно было рекламу смотреть. Потом такой противозакон, что бы работать не надо было боьше. А потом, что бы траву продавать можно было. А потом подумал еще немного и придумал противозакон, что бы у жен голова никогда не болела и вообще. А потом как только придумал эти противозаконы, спать пошел.
А утром просыпается — новые законы уже в силу вошли и все как раньше стало. Как давным давно. Высоко в небе солнце светит африканское, трава выросла такая, что все окно загородила, павианы по-городу ходят и попугаи, ну в общем летают в вышине. А самое главное — что на работу идти не надо! И у жены ничего не болит, и она смотрит на Растампаву своими большими черными глазами игриво так и губки полненькие надувает. И вот Растампава сначала с женой во дворик пошел, там, за сараем, где дети не видят, а потом надербанил цветочков и ушел на свой сувенирный базар белых туристов ждать.
И стал Растампава так жить. Утром с женой во двоеик пойдет, потом на базар, а потом домой детишкам подзатыльники давать и на мбире играть. А как только выскочит какой-то неправильный закон — Растампава ему сразу же противозакон придумает, и опять все хорошо становится. Как надо.
————————-
Вот такая вот сказка. А Растампаву я действительно знаю, я у него каждый раз траву брал, когда в Африке был. Клевый чувачело. Он дреды опять отрастил и веселым опять стал. И меня веселым делал. Потому что каждому белому известно — у Растампавы лучшая трава в Африке.
Эту сказку я для axyjli напиасл. Потому что она в законы не вкуривает совершенно, и сколько я ей не пытался объяснить, все равно. Но эта сказка не только для нее. Я ее для всех нас написал, потому что на самом деле мы все в законы не вкуриваем.
Я и сам про законы постоянно забываю. А теперь буду сказку перечитывать, и вспоминать, что на любой неправильный закон можно противозакон придумать. Только один закон нельзя отменить — закон Джа про траву. «Кто не курит — у того не растет». А его и ненужно отменять, ведь это правильный закон. Справедливый.
—————————
А мбира это такой Африканский музыкальный инструмент. В сухую половинку тыквы калавасы (а если нет тыквы, то можно канистру пластиковую попалам разрезать) вставляется деревяная пластинка с набитыми на нее тонкими и узкими металическими пластинками разной длины.И если за такую пластинку дернуть, она задребежит, а тыква срезонирует и получается очень красивый звук.
melkin.livejournal.com
Джа Дивижн
русские дети Джа
24 января минский клуб «Резервация» посетилакультовая московская рэгги-группа ДЖА-ДИВИЖН. ДЖА-ДИВИЖН — первыми в Россииначали увлекаться движением рэгги. Они познакомили своих соотечественниковс такими понятиями, как «раста», «Джа», «дрэд».После они породили своей музыкой целое движение, которое растет и развиваетсяи по сей день.
Истоки философии растафарианства следует искать в общинахбеглых рабов — «марунов», а также в идеях африканского Возрождения,проповедовавшихся некоторыми сектарными церквями. Одной из основных идейрастафарианства является идея репатриации.
С тех пор как в 70-х годах растафарианство как религияи мировоззрение получило огласку благодаря популярности музыки регги, этасвоеобразная культура стала родной для очень многих людей во всем мире.Надо сказать, что возник стиль жизни, который порою лишь поверхностно связанс религией и культурой, его породившей. Можно еще много рассказать о культурераста, но, к сожалению, мы ограничены рамками статьи.
После концерта в «Резервации» нам удалось побеседоватьс лидером группы и рэгги-движения в России Герой Моралесом, эксклюзивноеинтервью с которым и представлено ниже.
— Расскажите немного об истории вашего коллектива. С чегоэто все начиналось, что вас подвигло на его создание?
— Как-то раз Саша Дельфин попросился ко мне в ученики,чтобы я научил его играть на гитаре. Он меня как раз и “подсадил” на рэгги.Если я его учил играть на гитаре, то естественно, что я заставлял его делатькакие-то упражнения и делал их сам. Получился как бы творческий дуэт. Мнебольше нравилась американская музыка, а он вот как бы все тянул к рэгги.Я научил его гитарной технике, а он научил меня играть рэгги. С нашегознакомства и началось движение Джа-Дивижн. Из группы ДЖА-ДИВИЖН постоянноуходят музыканты и приходят новые, причем все, кто соприкасается с нашимколлективом, потом уже жить без рэгги не могут (или играют в других рэгги-группах,или основывают новые). Поэтому движение Джа-Дивижн нельзя ограничиватьодной группой. Эта поездка дала нам новый приток свежей крови. Здесь мыиграли с басистом из местной группы НЕПАЛЕВО.
— Рэгги — довольно старый стиль. Вы не сталкивались лис такой ситуацией, что вам уже довольно сложно найти какие-то новые идеи,ходы?
— Мы стоим совершенно на другой почве, зарекаемся, чтоиграем русский рэгги. Надо отвечать за свои слова, соответственно надоего делать, создавать определенную ментальность. Это даже больше, чем простомузыка рэгги, потому что русские раста — это больше, чем обыкновенные раста.
— Назовите трех рэгги-исполнителей, которых вы порекомендуетепослушать нашим читателям?
— KONGO ASHANTI, ISRAEL VABRATION и вообще стиль roots.Вообще-то мне нравится в roots-рэгги, когда вокал несколько нечеловеческий,пронизанный обертонами.
— По вашему мнению, вы играете ортодоксальный рэгги?
— А не пытаетесь ли вы привносить в вашу музыку какие-нибудьновые элементы, например даб?
— Даб — это не новая и не модная музыка, а очень серьезная.Его история насчитывает уже около тридцати лет. Когда я стал слушать рэгги,то я перестал слушать другую музыку. В рэгги очень много направлений, имне предстоит еще много чего услышать. Чем больше человек слушает рэгги,тем больше он «подсаживается» на него и тем больше он уделяетвнимания себе, поэтому всем и вся. Человек, который сейчас увлекается этимиидеями в России, определенно не жлоб.
— Вы заявляете, что играете русский рэгги. Оно русское,потому что вы поете на русском языке или потому что оно отражает видениемузыки рэгги с точки зрения русского человека?
— Наверное, и так, и так. Русский тоже очень хороший язык.Пришло время и России услышать рэгги. Семь лет назад совсем ничего не было,а сейчас все больше и больше людей интересуются этим.
— Кроме самих россиян, кто-нибудь интересуется русскимрэгги?
— Думаю, что нет. Русский рэгги, можно сказать, отчастидаже коммерческий, но Россия вообще, по-моему, никому не интересна. Рэгги-музыка— это довольно серьезная музыка, и слушают ее люди серьезные, а Россиятакая несерьезная-несерьезная. Со стороны Европы никаких проявлений нет,нечему тут проявляться. Ведь движение еще только началось? Играть музыкурэгги можно только по определенным законам. Нужно знать, как пальцами шевелить,однако если человек не является растаманом, то он не сможет ничего тудавложить, просто не будет вибраций.
— Мы знаем, что в России некоторые коллективы играют электронныйрэгги, даб. Они примыкают к движению раста?
— Раньше многие участники движения Джа-Дивижн жили в Питере.И просто до того, как билеты подорожали, мы могли нормально общаться. Простобыло одно время, когда в составе ДЖА-ДИВИЖН были люди из Москвы, из Питера,из Амстердама. Составы были бешеные, крутые (десять человек на сцене).С дудками, с хорами? Но количество — это не всегда качество. Самый, помоему мнению, достойный коллектив с точки зрения электронной даб-музыки— это питерская группа КАРИБАС. Их лидер Дима купил себе самые крутые «клавиши»Kurzwail. У него один глаз и соответственно три уха. Так что ему сам Богвелел играть такую музыку, как даб. Мы недавно были в Питере и даже ночевалиу Димочки (он, кстати, наш бывший басист). Сделали с ним пару «болванок»,и композиция так и вошла в альбом в даб-версии.
— Скажите, влияние электронной музыки, электронных звуковбудет усиливаться и оказывать какое-то давление на музыку рэгги или жерэгги стремится все-таки к живым истокам?
— Все зависит от людей, которые играют эту музыку. И так,и так будет. А еще все зависит от людей, которые будут эту музыку слушать.По-моему, радио 106.8 FM проповедует полную чепуху. Не может появитьсядаб-музыка в России, не имея корней, ствола. Не может так сразу вдруг,оп, и даб появиться. Знаете, принципы даба? То есть «минус один»— это начало, надо отделить «плотное» от «тонкого»осторожно и сознательно, потому что в тексте содержится информация, подкоторую танцевать нельзя. Если танцевать все-таки хочется, то что ж делать,»минус один» — голоса нет, а все остальное осталось. Даб — этопсиходеличсекая музыка, потому что это «вторая пластинка». «Первая»— это работа концептуальная, с текстом, с подпевками, а «вторая пластинка»— это даб-версии. Для чего это делают? Когда человек слушает даб-версии,он слушает то, что уже слышал. Хочешь не хочешь, он уже там, в этой музыке,участник ее, потому что немножко он знает больше и текст просто звучитв голове. Вот один из таких прикольчиков.
— Существуют ли в рэгги какие-то свои законы или каждыйиграет его на свой лад?
— Конечно, существуют определенные законы. В начале своегопути к рэгги я, преподаватель гитары, все время сбивался, пытался на сильнуюдолю петь и не слышал слабую долю. Я настолько оказался «белым». То есть для «белого» человека нормально — все делать на сильнуюдолю. А вот «черные» люди, наоборот, все делают на слабую долю.Поэтому рэгги-музыка для «черного» — родная, а вот «белый»еще доходить до нее должен. Если же пытаться научиться ее играть, то вообщенадо очень круто поработать. Захочет гитарист играть просто долю — понадобитсягода полтора-два, чтобы уже профессиональный гитарист смог нормально использоватьэтот прием. Все рэгги — это законы, которые нужно выполнять: бас-барабаныдолжны создавать «one drum», то есть единый удар, единый акцент;клавиши звучат «bubbling» (булькающе); гитара играет все времяслабую долю. Таким образом, получается постоянная перекачка. Для того чтобыпоявилась вибрация рэгги, нужно, чтобы все эти законы действовали. Толькотогда возможно, что эта вибрация появится. Ну и, конечно же, вокал с егообертонами, подпевки, которые идут чаще всего по африканскому принципу»вопрос-ответ». Они не наслаиваются.
— Одним из «фирменных» знаков рэгги являетсялист конопли. Чем для вас вообще является эта культура?
— Джа научил растамана курить «ганджа». Считается,что «ганджа» является панацеей от всех болезней. Это растениемудрости очень полезное для человека, очень нужное и так далее. И я обэтом тоже пою. Также не стоит забывать, что из конопли долгое время делалиодежду (которая носилась по тридцать-пятьдесят лет), ткани, бумагу. Оттого, что вытеснили эти технологии, мы страдаем до сих пор. Я не верю,что человек, который курит «траву», способен совершить преступление.Наоборот, агрессия уходит и просветление наступает, разум обнажается. Вообщея боюсь, что у нашего коллектива скоро возникнут проблемы с текстами, таккак многие считают это пропагандой.
— Какую роль в вашей жизни играют деньги?
— К сожалению, играют. Мы не играем, а они играют.
“МГ” выражает признательность работникам клуба «Резервация»за проявленное к ней особое внимание.
www.nestor.minsk.by
Вавилон пал в 539 г. до Р.Х. Добро восторжествовало. Жители возликовали. Плененные иудеи смогли в очередной, но не в последний раз вернуться домой, не почувствовав, однако, значительных перемен к лучшему в своей повседневной жизни. Так, чтобы всем и сразу стало лучше, вообще не бывает — особенно в результате одолений и потрясений. И тогда, видимо лет где-то через 10-20 после падения Вавилона, родился один из главных мифов человечества: миф о том, что Вавилонде вот-вот не сегодня-завтра падет, рухнет, и тогда мы все заживем на славу, обнявшись, как братья и сестры.
Миф доныне жив, регулярно рушатся очередные Вавилоны, а тем временем павший Вавилон крепнет и расползается по свету жирным пятном,- вот вкратце суть и «основное противоречие» современной эпохи. И всех других тоже.
Субкультура — это способ самочинно, не дожидаясь его формального падения, удалиться из Вавилона, создав вокруг себя и своих друзей иллюзорную групповую реальность. Или свой собственный Вавилон — это, уже смотря, какая субкультура.
Поэтому миф о Вавилоне субкультуре необходим, хотя бы просто как олицетворение Великого Отказа от немилых и постылых лживых ценностей господствующей культуры. При этом, как и любой миф, он, как это ни парадоксально, пытается черпать силу в системности, категориальности, теоретичности, рациональном обосновании и выведении себя из самых разных респектабельных философских и научных традиций прошлого. Впрочем, вполне возможно, что это козни Вавилона, и по-настоящему неопровержим лишь миф, отдающий себе отчет в собственной мифологичности.
В большинстве западных (включая наши родные «скифские») субкультур этот миф вошел в интерпретации субкультуры растафари (рэггей-раста, раста и т.п.), более других приведшей его в систему. Причиной приязни многих молодежных субкультур к субкультуре растафари и ее идейному арсеналу было и то, что раста — одна из немногих субкультур, которой заказано мирное врастание в Вавилон, потому что ее носители — не затосковавшие по лунному свету и чему-то несбыточно красивому (в любом обличьи: «Нигилист идеализирует безобразное»,- говорил Ф.Ницше, и это правильно) юные граждане Вавилона, а дно, вавилонская лимита, у каждого из них на лбу написано: «Чужой». Это не игра в контркультуру на досуге, а отпетость всерьез и бесповоротно.
Для растамана «травка» — предмет религиозного поклонения. В интервью журналу «Роллинг Стоун» Боб Марли говорил: «Когда ты куришь траву, это открывает тебе твою собственную суть. Все твои недостойные поступки открываются тебе травкой — это твоя совесть, и она дает тебе честную картину самого себя. травка заставляет тебя предаться созерцательному размышлению . это всего лишь природный продукт, и она растет, подобно дереву». А вот что пишет журнал британских растаманов: «Посредством священной травы, которую создатель дал человеку для пищи (духовной) Е.Г.О. слуга отделяет себя от Вавилона, даже находясь посреди него. Человек очищает храм свой, воскуривая в нем этот божественный фимиам. Эта трава есть причащение Я и Я (так называет себя «братия растафари» — Н.С.) к Джа, к Псалмам, чтобы изгнать порочные понятия их Живой Церкви человека (по представлениям расты человек — сам себя храм, поэтому культовые сооружения излишни, — Н.С.) и преградить Вавилону дорогу назад. И хотя Система борется с травой, она не может помешать расте пользоваться этим божественным средством очищения, чтобы возносить хвалу Джа Растафари».
Другим важным средством раскрепощения сознания считалось самодеятельное искусство. У искусства есть могущество, чтобы освободить человека от определенных тягот, вызванных его образом жизни. Растафаризм выражается не в физическом образе, а в духовном понятии. Художники — пионеры духа. Мы,более молодое поколение растафари, должны сохранять наследие прошлого. Мы — те, кто должен добавить новые богатства в сокровищницу Черной культуры. «
Самая броская внешняя черта растамана — для посторонних это стало визитной карточкой растафари — длинные локоны, скрученные в косицы. По задумке братии из Пиннакля, это была древняя «эфиопская» прическа, делавшая африканцев былых времен гордыми и непобедимыми, похожими на Льва Иудейского. Львиная грива действительно придает растаманам неповторимую импозантность.
Локоны шокировали цивильных граждан, окрестивших их «дрэдлокс» («ужасные патлы» — по-нашему это бы называлось «хайр»). Растаманы подхватили словцо, назвав себя «дрэдлокс», «Дрэдс» или же «нэтти дрэдс» («нэтти» — искаж. англ. «курчавый», презрительное прозвище чернокожего, вывернутое растаманами наизнанку).
Несмотря на гневные пророчества, относительно скорого краха Вавилона, братия состояла из добродушных и славных людей. Братская любовь и доброжелательность, как-то даже слишком непротиворечиво сочетавшаяся с ожиданием кошмарного конца Западной цивилизации, стали основой нравственного учения растафари. Труд считался в принципе похвальным делом — но не на Систему Вавилона (стремясь в слове вскрыть суть, раста переименовывает все и вся, в частности, найдя словцо «SHITSTEM» вместо «SYSTEM»). Карьера, участие в политике и прочая суета считались делом гнусным. Позой растамана стала спокойная величавость, мудрое достоинство, основанное на понимании мистического промысла Джа Растафари, великого таинства африканской мистики , неучастие в «крысиных гонках» копошащейся Системы. Девизом, приветствием и молитвой растафари стали слова «PEACE and LOVE».
Вот отрывок из «Книги Бытия» растафари, написанной Расом Сэмом Брауном: «Мы, растафариане, предназначены освободить не только рассеянных по свету эфиопов, но всех вообще людей, животных, травы и все другие формы жизни». Основные же заповеди расты («Моральный кодекс») Рас Сэм Браун сформулировал так:
Запрещено осквернять облик Человека надрезами, бритьем и стрижкой, татуировкой, уродованием тела.
Необходимо соблюдать вегетарианство, хотя иногда разрешается есть мясо, кроме свинины, моллюсков и т.д.
Мы поклоняемся лишь Растафари и никаким другим богам, объявляя вне закона все формы язычества, хотя и относясь с уважением ко всем верующим.
Мы любим и уважаем человеческое братство, хотя в первую очередь любим сынов Хама (т.е. африканцев — Н.С.).
Мы отвергаем ненависть, ревность, зависть, обман, вероломство, предательство и т.д.
Мы не принимаем ни наслаждений, предоставляемых нынешним обществом, ни его пороков.
Мы призваны установить в мире порядок, основанный на братстве.
Наш долг — протянуть руку милосердия любому брату в беде, в первую очередь тому, кто из ордена растафари, во вторую — любому: человеку ли, животному ли, растению и т.д.
Мы придерживаемся древних законов Эфиопии.
Не соблазняйся подачками, титулами и богатствами, которыми в страхе будут тебя прельщать враги; решимость тебе придаст любовь к растафари».
Собственность в идеале должна была быть общей для всей братии.
Отсюда — сознательное хитроумное словотворчество, словесная магия растафари. Из смеси просторечия, библейской и «философской» лексики братия создала свой язык — I-Language, или Dread-talk. Богатая символика и игра в переосмысление звучания слов делает песни рэггей похожими на камлание, текст становится заумью, загадочной и невразумительной, зато дает простор интуитивному переживанию и чувствованию. Характерная черта I-Language — наделение мистической силой слова «Я»(«I») как символа приобщенности каждого человека к Джа. В «I» видели и символ «порядкового номера» императора, чье имя воспринималось как «Хайле Селассие Ай», и знак возвышенности и внутренного зрения ( по звучанию слов «high» и «eye»). «Я» как знак личностного начала заменяет и объектный падеж местоимений, себя же братия называет «Я и Я». По возможности «I» вставляется во все «хорошие» слова: Ithiopia, Iquality, Inity вместо Ethiopia, equality, unity.
Где-то с 1972 г., а особенно — с выходом в 1973 г. второго записанного в Англии альбома Боба Марли и «Уэйлерз» («Стенающих», первоначальное название, кстати, «Уэйлинг руд бойз») — «Burnin» — рэггей становится одним из самых популярных стилей рок-музыки, а поскольку тексты в подавляющем большинстве касались идей растафари — считалось, что музыкант рэггей не развлекает, а проповедует, «выполняет духовную миссию», — то субкультура раста-рэггей очаровала черную молодежь, а заодно и раста окончательно превратилась в модный стиль, позволивший соединить «хипповость» с африканской самобытностью. Но это уже совсем другая история, к которой мы еще вернемся, но уже в следующий раз.
Раста — это порыв уйти, вернее, вернуться к своей подлинной сути, бежав из Вавилона «домой», на свою духовную родину. «Белый» нонконформизм стремится к тому же, но — уйдя прочь из дома. Оказалось — по дороге.
Для хиппи же раста оказалась притягательной экзистенциальной способностью без внутреннего насилия и сожаления освободиться от Вавилона. Поэтому и опыт общин ортодоксальной «олдовой» братии привлек хиппи больше, чем призывы их черных ровесников разнести Вавилон к чертовой матери.
Собственно, поверхностных «точек соприкосновения» можно надергать уйму: от дежурного уподобленитя музыкальными критиками фестиваля «Рэггей сансплэш» ежегодному Вудстоку, а группы растаманов из Сан-Диего «Кардифф риферз» (reefer — сигарета с марихуаной) — «Джефферсон Эйрплэйн» и «Грэйтфул Дэд» или названия первой группы Барретт (позже — ритм-секция «Уэйлерз») «Хиппи бойз» до того обрадовавшего недавно Америку известия, что Боб Марли, живший тогда в США, самолично придумывал и мастерил фенечки, которые его приятель Айбис Питтс продавал на фестивале в Вудстоке. Но главное — в глубинном сходстве. Растафари и хиппи — это однотипная реакция на разный жизненный контекст. Правда, преподаватель университета в Дар-эс-Саламе Х.Кэмпбелл возражает: «Движение хиппи было быстропреходящим явлением 60-х, а движение растафари остается выражением черного самосознания и панафриканского освобождения. В самом деле, кое-какое сходство в идеологических взглядах хиппи и расты имелось, но было бы неправильно отвергать рэггей и расту, как это делается в некоторых социалистических странах, как простое отражение упадка капитализма. Культура растафари неразрывно связана с будущим Африки» . Но это он так — не подумав, сказал: «кое-какое» и «быстропреходящим».
Во-первых, растафари предлагает уйти из Вавилона, не нагадив и хлопнув дверью, а весело и с легкой душой.
Во-вторых, общим был и путь ухода — через Революцию в Сознании.
Ребята из британской группы рэггей «Асвад» поучают: «Наша музыка — революционная сила, но эта революция должна быть духовной. Наша публика воспринимает это как революцию . Но когда другие думают о революции, им мерещится груда оружия, пальба на улицах и все такое прочее — у нас совсем другая революция, революция без оружия. Это революция в сознании. Идет ломка общепринятых взглядов, каждый должен сам себя изменить» Как не вспомнить «Битлз»: «Чтобы свершить революцию,
Не надо менять конституцию — Прочисть-ка собственные мозги!» Боб Марли так комментировал свои песни:»Когда мы говорим о потоке и разграблении, мы не имеет в виду материальные вещи, мы хотим выжечь огнем иллюзии капиталистического сознания».Да что там — еще Предтеча Маркус Гарви говаривал:»Освободите сознание людей — и вы освободите, в конце концов, их тела».В-третьих, — всем понятно, что в-третьих. правда, собственная апология галлюциногенов (кайфа по-нашему) у хиппи была куда искушеннее и изощреннее, а для экзотических параллелей уже имелся Кастанеда с пейотизмом, но своих встретить всегда приятно.
В-четвертых, стиль жизни в общинах растаманов был воплощенной идиллией хиппи. А в «молодежной расте» — и подавно. Вот как отозвался об общине-студии Боба Марли «Таф Гонг», объединившей в одну семью музыкантов, их друзей, друзей друзей и просто заезжих тусовщиков, человек, который туда был вхож:»То, что происходило на улице Надежды, можно описать как недогматическую религиозную общину хиппи, с изобилием еды, «травки», детишек, музыки и случайного секса». Ну, а дальше — самое главное: «Растафари — это не дрэдлокс и не косяк марихуаны. Это образ жизни, не зависящий от липовых гражданских свобод. Вместо этого растафари предпочитают нечто не столь осязаемое и более значимое: истину и справедливость. Другими словами, жить в этом мире, будучи не от мира сего», «Музыка Марли, живая ли, в записи ли, пленяла слушателя и помогала ему поставить под сомнение свои традиционные ценности и заменить их реалиями песен Марли. Воздействие было завораживающим. Многие благоговели перед каждым его, словом как наставлением по освобождению души».
Человек, живущий с цельной натурой растамана, — это жизненность, это жизнь. Не просто приспособление к жизни, а настоящая жизнь во всей полноте, как подобает человеку.
В 70-е годы Ямайка становится местом паломничества хиппи. Не таким оживленным, как Непал или Индия, но зато ближе ехать. Интересен взгляд » с другой стороны»: растафари тут же признают в хиппи своих. Герой романа Теллуэлла, увидев заезжих хиппи, воспринимает их как «белых растаманов», «американских дрэдлокс».
Влияние было обоюдным. Как свидетельствует Тимоти Уайт, автор лучшего жизнеописания Боба Марли. Первым в наследство достались средства, позволившие повернуться к обществу задницей, вторым — убеждения. Растаман знал, что у него нет выбора; хиппи, красуясь, говорили то же самое, сидя полуобнаженными во внутреннем дворике кафе и потягивая ром. молодых ямайцей из среднего класса так и тянуло к этим тусовкам и хэппенингам, и они стали подражать внешнему антуражу расты, но они совершенно наплевательски относились к строгим пищевым запретам, религиозным верованиям и смирению подлинных дрэдов.
Ну, а дальше все покатилось стремительно и голокружительно — вплоть до громкого успеха производного от рэггей и попсового стиля Lovers» Rock
Но и это все тоже уже совсем-совсем другая история .
Конечно, главную роль в пробуждении интереса белых бунтарей к растафари, как и среди черной молодежи, сыграла рэггей, тем более, что заряд «прогрессивного» и психоделического рока .
Именно через музыку мы познакомились ближе с верованиями и обычаями одной из самых необычных субкультур в мире: растафариан».
По словам одного американца, Кеннета Билби, «рэггей — это много больше, чем просто музыкальный саунд, вибрирующий накатывающейся волнами размер. Это образ жизни. Занятно, что эта черная милленаристская религия спасения, культ, проповедующий возвращение в Африку, крепко укорененный в особенностях социальной истории Ямайки, окажется столь зачаровывающим для американской молодежной аудитории 70-х. Без лишних рассуждений на эту тему, стоит упомянуть, что растафарианизм разделяет определенные внешние черты с ранним сан-францисским периодом движения хиппи, такие, как кое в чем парадоксальная философия «Мира и Любви», зацикленность на марихуане и предпочтение, отдаваемое длинным волосам. Хотя на этом-то общность побуждений и целей заканчивается, вокруг растафарианского триумвирата из политики, наркоты и музыки выстроилась некая мистическая аура». «В отличие от Европы, — цитирует Билби другого соотечественника, — в США рэггей более покорила белую богему, чем черную молодежь: шик рэггей превратился в некий радикальный шик, и это, возможно, было одной из причин того, что аудитория в гетто осталась к нему довольно безразличной. Зато песни рэггей настолько своеобразны, соблазнительно политизированы . темы, которые они затрагивают, — это амброзия для вкусов белой молодежи из среднего класса: мир должен быть справедливей, люди должны любить друг друга, а марихуану надо легализовать. Политическая утопия рэггей достаточно проста, чтобы быть понятной каждому, и достаточно экзотична, чтобы потрясти и вдохновить белую американскую аудиторию».
Правда, некоторые утверждают, что в рэггей белые нонконформисты увидели не совсем то, что там на самом деле содержалось: «Рэггей всегда была неотделима от растафарианизма. Хотя она привлекает множество белых, «потаенный» смысл рэггей остается сокрытым. В Британии братства растафариан тащатся от этой музыки и вникают в символизм текстов, который белые по-прежнему истолковывают неверно». Хотя, может быть, как раз именно белые последователи смогли правильно, без толкания смурных телег, груженых националистическими прокламациями, усвоить главную суть растафари?
www.hippyforeve.narod.ru