Собственность в России: уже право, еще не священное
В современном мире существует не так много вещей, не связанных с религией, в отношении которых без иронии (или в основном без иронии) применяется термин «священное». Собственность стала как раз таким исключением из правил.
Немного истории
Если заглянуть вглубь истории, то и термин, и сама собственность как экономический факт существовали издавна. Понятие собственности уже на самых ранних стадиях своего существования требовало создания достаточно чёткой правовой системы, от базовых юридических правил, регулирующих такие отношения, до системы принуждения к исполнению правил и требований. Таким образом, вне зависимости от того, идёт ли речь о частной, общественной (общинной) либо государственной собственности, государство в любом случае является субъектом таких правоотношений.
Можно вспомнить о первом системном правовом документе (из числа дошедших до нас) – «Русской Правде», где не было специальных статей о праве собственности, но её охране и, соответственно, системе наказания за нарушение прав собственников уделялось очень много внимания. Настоящий прорыв в вопросах регулирования отношений, связанных с понятием собственности, датируется XIX в., когда появилась чёткая классификация видов собственности. Именно тогда в российском законодательстве было дано понятие права собственности как права «исключительно и независимо от лица постороннего владеть, пользоваться и распоряжаться оным (имуществом) вечно и потомственно».
После 1917 г. резкий слом экономических, политических и социальных отношений не мог не затронуть отношения собственности. В результате последовательного процесса национализации имущества сфера частной собственности резко сократилась. Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. различал собственность государственную, кооперативную, частную, но земля, недра, леса, железные дороги, летательные аппараты и ряд других видов имущества могли находиться только в госсобственности. В частной собственности могли быть торговые предприятия, промышленные предприятия с числом рабочих не выше установленного законом количества, орудия производства, ценности, не запрещённые законом к продаже товары и другое имущество, не изъятое из частного оборота.
Понятие частной собственности
стало возвращаться в экономическую жизнь СССР в конце 1980−х гг.
Следующим этапом было принятие Конституции 1936 г., установившей, что экономическую основу СССР составляют социалистическая система хозяйства и социалистическая собственность на орудия и средства производства. Понятие частной собственности было сохранено лишь для мелкого частного хозяйства единоличных крестьян и кустарей.
В 1960–1970 гг. были сделаны новые шаги по ликвидации такого вида собственности, как частная. 8 декабря 1961 г. Верховный совет СССР утвердил Основы гражданского законодательства СССР и союзных республик, в которых подчёркивалось, что советское государство является собственником всего государственного имущества. Конституция СССР 1977 г. закрепила господство социалистической собственности. В личной (а не частной) собственности граждан могли находиться только предметы обихода, личного потребления и подсобного домашнего хозяйства, жилой дом и трудовые сбережения.
Понятие частной собственности стало возвращаться в экономическую жизнь СССР в конце 1980−х гг. Очевидные проблемы в экономике потребовали расширения прав предприятий, да и просто активизации частной инициативы граждан. Отсюда появилась необходимость легализовать собственность, отличную от государственной, но не подпадающую под понятие личной.
Базовый закон «О собственности в СССР», принятый в 1990 г., и последующие изменения Конституции содержат отказ от приоритета государственной собственности. Появляются варианты – собственность советских граждан; коллективная собственность, представленная арендными, коллективными предприятиями, кооперативами, акционерными обществами и т.д.; государственная собственность. Закон «О собственности в РСФСР» 1990 г. пошёл значительно дальше общесоюзного. В нём собственность подразделяется на частную, государственную, муниципальную и собственность общественных объединений (организаций). Допустимый «размер» частной собственности не ограничивается, хотя предусматривалось, например, ограниченное право частной собственности на землю.
При всех недостатках выбранного Россией пути разгосударствления экономики
в его пользу можно сказать, что, во-первых, оно состоялось, во-вторых, состоялось достаточно быстро.
Следующим логичным шагом стало проведение массовой приватизации государственного имущества. Буквально за пару лет частная собственность стала преобладающей формой в экономических отношениях (хотя относительно последних лет статистические и экспертные оценки соотношения между частной и государственной собственностью расходятся), а такое понятие, как «личная собственность», фактически исчезло из российского права.
При всех недостатках выбранного Россией пути разгосударствления экономики в его пользу можно сказать, что, во-первых, оно состоялось, во-вторых, состоялось достаточно быстро.
Первым этапом стала так называемой доваучерная приватизация. Она проводилась в основном в форме выкупа арендованного имущества и охватывала преимущественно сферу социальной инфраструктуры: торговлю, бытовое обслуживание, общественное питание.
Вторым этапом стало преобразование государственных предприятий в акционерные общества открытого типа и продажа, как правило, малых предприятий по конкурсу и на аукционе. По официальным данным, за период «ваучерной приватизации» (до 1.06.1994 г.) было «разгосударствлено» 70% промышленных предприятий.
С 1 июля 1994 г. был объявлен третий – денежный этап приватизации: продажа как самих предприятий (с аукциона и по конкурсу), так и акций акционированных в порядке приватизации предприятий за деньги.
Четвёртым (но недолгим) этапом приватизации стали залоговые аукционы. Государство для покрытия дефицита государственного бюджета отдавало в залог под кредиты коммерческих банков пакеты акций крупнейших предприятий. И именно к этой форме приватизации предъявляется наибольшее количество претензий, хотя реальное количество сделок было невелико – фактически речь идёт лишь о 12 предприятиях.
В дальнейшем государство преобразовало большую часть оставшихся у него активов в открытые акционерные общества со 100%−ным государственным участием и проводило продажу долей в таких предприятиях на открытом рынке. Очередной этап приватизации госсобственности намечен на ближайшие годы, хотя правительство никак не определит итоговый список приватизируемых объектов и сроки продажи.
Приватизировались не только предприятия, но и другое имущество, включая жильё.
Базовым документом новой России стала Конституция РФ 1993 г. В ней зафиксировано, что «в Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности». В эту формулировку заложена очень важная идеология – государство не пытается определить на «верхнем» уровне, какой может быть собственность. Открытый список даёт возможность существовать любой форме собственности, без внесения изменений в Конституцию.
Не менее значима фраза – «земля и другие природные ресурсы могут находиться в частной, государственной, муниципальной и иных формах собственности». Существующие законодательные ограничения, например, в земельном законодательстве или в сфере недропользования, не меняют принципиального подхода – любое имущество может принадлежать любому собственнику, просто есть некоторые ограничения.
Второй по важности правоустанавливающий документ – Гражданский кодекс РФ. В «идеологических» вещах он повторяет основные положения Конституции, а дальше начинается конкретика. Например, к недвижимости относятся не только земля, недра и всё, что прочно связано с землёй, но и воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты, а также иное имущество.
Ещё один важный юридический факт – все природные ресурсы, включая землю, которые не находятся в чьей-либо собственности, автоматически являются собственностью государства.
При этом количество и стоимость имущества, находящегося в собственности граждан и юридических лиц, не ограничиваются, за исключением случаев, когда такие ограничения установлены законом в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Будем надеяться, что попытки обложить дополнительной нагрузкой «сверхпотребление» не будет основываться на расширительном толковании данного положения Гражданского кодекса РФ про «защиту нравственности».
Вопросы, связанные с интеллектуальной собственностью, относятся к числу наиболее специфичных. К ней относится достаточно широкий спектр результатов интеллектуальной деятельности, от произведений науки, литературы и искусства до сообщений в эфир или по кабелю радио– или телепередач, от промышленных образцов и селекционных достижений до наименования мест происхождения товаров.
Все природные ресурсы, включая землю, которые не находятся в чьей-либо собственности,
автоматически являются собственностью государства.
В отличие от остальных объектов гражданских прав, результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства не могут отчуждаться или иными способами переходить от одного лица к другому. Отчуждаться могут лишь права на такие результаты и средства, а также материальные носители, в которых выражены соответствующие результаты или средства. При этом интеллектуальные права не зависят от права собственности на материальный носитель, в котором выражены соответствующие результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации.
Даже на уровне законодательства есть пусть формальное, но важное подтверждение сложности регулирования такой собственности – соответствующая часть Гражданского кодекса была принята только в 2006 г., тогда как его первая часть была принята ещё в 1994 г.
Немного статистики
Оценить совокупную величину собственности в российской экономике довольно сложно, но можно дать картину по её ключевым видам. В частности, величина основных фондов в РФ на конец 2010 г. по полной учётной стоимости составляла 93,2 трлн руб.
Роль государства в экономике остаётся значительной, правда, не все статистические данные подтверждают эту логику. Согласно статистике Росстата, структура основных фондов по формам собственности изменилась с соотношения 91% государственной собственности к 9% негосударственной в 1990 г. до 26% к 74% уже в 1992 г. За последующие 18 лет доля фондов в госсобственности снизилась ещё на 6 процентных пунктов и достигла 20% против 80% в негосударственной форме собственности.
Участие государства в экономике в качестве собственника
заметно усилилось в кризисный и посткризисный период.
При этом эксперты Всемирного банка оценивают долю государственной и муниципальной собственности в общей массе имущества, включённого в гражданские правоотношения, в 75%. Российские эксперты полагают, что доля государства в экономике составляет около 50%.
При этом участие государства в экономике в качестве собственника заметно усилилось в кризисный и посткризисный период. Об этом свидетельствуют и участившиеся случаи приобретения компаниями с участием государства активов у частных компаний.
Если смотреть на такой показатель, как соотношение доли государственных расходов и расходов негосударственных агентов в экономике, то, согласно данным ОЭСР, в 2009 г. в России это соотношение соответствовало 27:73, что совпадало со средним значением по странам ОЭСР. В этом смысле Россия стала типичным представителем западной экономики. По тем же данным ОЭСР, доля занятых в государственном секторе в России составила в 2009 г. 20,2% от численности рабочей силы, что выше среднего по ОЭСР (15%) и существенно выше, чем в Бразилии и Южной Африке (8,9% и 8,6% соответственно).
Защищённость собственности:
в чём проблема?
Пожалуй, базовой проблемой является низкая легитимность прав собственности, особенно по итогам приватизации, в глазах общества. Тот факт, что приватизированные компании платят налоги, повышают свою конкурентоспособность, являются работодателями для значительного количества граждан, реализуют социальные программы, повышают экологичность производства, не искупает в глазах россиян вину предпринимателей за не самые прозрачные и честные процедуры продажи госактивов в период первоначального накопления капитала.
И никакой разовый налог не исправит ситуации – только планомерная работа по улучшению имиджа бизнеса, стимулированию социальной активности и, возможно, введению дополнительной нагрузки на «сверхпотребление» может заставить забыть о претензиях.
При этом один из важнейших показателей качества деловой среды – уровень защищённости прав собственности – находится на неприемлемо низком уровне.
Согласно регулярно проводимым опросам РСПП, при и без того низкой базе (в 2007 г. 65% опрошенных оценивали уровень защищённости частной собственности как низкий) более половины опрошенных не видят значимых улучшений в данной сфере, более 20% полагают, что ситуация ухудшилась.
Данную тенденцию подтверждают и международные рейтинги. Если посмотреть Global Competitiveness Index 2011–2012, который готовится Всемирным экономическим форумом, окажется, что по уровню защищённости прав собственности Россия заняла в последнем рейтинге 130−е место, ситуация с уровнем защищённости интеллектуальной собственности ненамного лучше. При этом динамика этих двух показателей однозначно негативная, наша страна занимает всё более низкое место. В Китае при некоторой нестабильности тенденции позитивные изменения по сравнению с оценками 2008–2009 гг. налицо.
В рамках Индекса экономической свободы (The Heritage Foundation) также резко снизился уровень защищённости собственности с 50 пунктов в 2000 г. до 25 пунктов в последнем рейтинге.
Не лучше обстоят дела с началом деятельности компании. Если ориентироваться на опрос РСПП, то срок процедуры создания новой компании с момента сдачи документов на государственную регистрацию до получения всех документов, необходимых для начала деятельности, составляет в среднем 39 дней. Если взять для сопоставления международные оценки, например, Doing Business-2012, то ситуация выглядит несколько лучше, хотя и неидеально. Незначительное увеличение количества процедур при открытии компании (с восьми до девяти) и времени на регистрацию (с 29 до 30 дней) на фоне упрощения аналогичных процедур в других странах ухудшили позиции России в рейтинге. И даже снижение «стоимости» начала бизнеса не смогло компенсировать сложившуюся ситуацию.
Уникальность Doing Business-2012 в том, что в рамках этого исследования Россия по одному из показателей, связанных с собственностью, получила достаточно высокие оценки – по процедурам регистрации прав собственности мы занимаем 45−е место. Нельзя сказать, что у нас мало процедур – пять, или процесс занимает мало времени (43 дня – это довольно много).
В данном случае мы «берём» дешевизной процедур – 0,2% от стоимости имущества по оценкам Doing Business-2012 – это больше, чем в Белоруссии или Казахстане, но существенно меньше, чем в остальных странах БРИК, да и в большинстве развитых стран.
Если говорить о месте урегулирования споров, связанных с правами собственности, то это прежде всего суд. Правда, в 2011 г. по целому ряду направлений количество дел, рассматриваемых в арбитражных судах и связанных с отношениями собственности, в соответствии с данными ВАС России сократилось. На 12,2% снизилось количество дел об обжаловании отказа в государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним, сократилось и количество дел об оспаривании зарегистрированных прав на недвижимое имущество и сделок с ним.
Также в 2011 г. продолжилось уменьшение количества рассмотренных дел, связанных с защитой права собственности: с 29 091 дела в 2010 г. до 26 534 дел в 2011 г., из которых на дела о признании права собственности пришлось 17 398 дел, на дела об истребовании собственником имущества из чужого незаконного владения – 4168 дел (ВАС России).
В 2011 г. отмечается некоторое снижение числа рассмотренных дел, связанных с охраной интеллектуальной собственности (с 3234 дел в 2010 г. до 2996 в 2011 г.). 90% из них связаны с разрешением споров о защите исключительных прав, в основном это дела о защите авторских и смежных прав, а также прав на товарные знаки. В 2011 г. было рассмотрено 239 дел об обжаловании решений Роспатента, как по товарным знакам, так и по изобретениям, полезным моделям, промышленным образцам, при этом требования были удовлетворены по 27% дел.
В целом суд рассматривается бизнес-сообществом как достаточно эффективный инструмент защиты прав собственности.
Так что можно вернуться к уже поставленному вопросу, так в чём же проблема? Казалось бы, базовое законодательство в сфере регулирования взаимоотношений, связанных с правами собственности, сформировано. Структура собственности за 20 лет изменилась кардинально и в нужную сторону. Арбитражные суды работают, и довольно эффективно. Финансовые затраты на регистрацию прав собственности невелики. И при этом общее мнение – права собственности в России не защищены.
Можно назвать лишь несколько базовых проблем:
– рейдерство. До тех пор, пока сохраняются институциональные, системные возможности для рейдерства, ситуацию невозможно исправить только эффективной судебной системой. Отдельный вопрос – сохраняющиеся возможности для злоупотребления полномочиями со стороны правоохранительных органов;
– массовые нарушения в сфере интеллектуальной собственности. Очень сложно разрабатывать новый продукт, если завтра (да даже через месяц) на рынке может появиться его «пиратская копия»;
– сложность восстановления права собственности. Кстати, в случае нарушения прав интеллектуальной собственности восстановить права чуть легче, если не считать нарушений в Интернете. А вот с «физической» собственностью сложнее – до момента восстановления прав имущество может оказаться в руках добросовестного приобретателя (или псевдодобросовестного), что ограничивает возможности пострадавшего в восстановлении прав на утраченное имущество;
– корпоративные конфликты, делающие компании (а значит, и права собственности) уязвимыми, в том числе для «внешних» атак, а также наличие «уязвимых» категорий собственников в корпоративных конфликтах, в частности, миноритарных акционеров. Правда, во многих случаях миноритарные акционеры могут быть и нападающей стороной;
– избыточно большая доля государства в экономике страны, особенно если её считать более корректно, учитывая «дочерние» и «внучатые» активы компаний с госучастием.
Пути решения проблем
Если говорить о минимизации возможности для рейдерских атак, то необходимо заняться созданием механизмов, препятствующих государственной регистрации «фирм-однодневок», в том числе за счёт формирования открытой базы по утерянным паспортам. При этом достаточно закладывать в базу два параметра – серия/номер паспорта и ФИО. Увеличения ответственности за регистрацию фирм-однодневок может быть недостаточно. Параллельно необходимо предоставить регистрирующему органу полномочия по проверке достоверности сведений, представленных заявителем.
Стоит также распространить на реестр владельцев ценных бумаг принцип публичности и исключить возможность привлечения к ответственности эмитента за необоснованное списание ценных бумаг со счёта акционера вследствие ненадлежащих действий регистратора. Это позволит защитить интересы собственников, но снимет с компании угрозу убытков в результате нарушения прав её акционеров третьими лицами.
Основным механизмом восстановления прав собственности может стать законодательное закрепление нового способа защиты права, нарушенного в ходе корпоративного конфликта: восстановление утраченного контроля над компанией. Данное право не должно быть связано с наличием добросовестного приобретателя, чьи права необходимо защищать через суд и с использованием регресса. Собственник компании должен быть восстановлен в своих правах без каких-либо ограничений в течение 10 дней по решению суда, при этом любая деятельность по отчуждению активов в течение этого срока должна быть запрещена без подтверждения сделки со стороны восстановленного в правах собственника.
Заниматься необходимо не только исключением уголовной ответственности за правонарушения, где защита интересов общества может быть обеспечена гражданско-правовой/административной ответственностью, но и борьбой с практикой использования полномочий правоохранительных органов для незаконного давления на бизнес. По-прежнему слишком легко парализовать деятельность компании, изъяв все документы или сервер. Выходом может стать, с одной стороны, жёсткая регламентация процедуры выемки документов, с другой – приоритет копирования информации на месте, а не изъятия сервера.
Исходя из логики избыточности текущего уровня участия государства в экономике как собственника, необходимо:
• определиться, какое имущество всё-таки принадлежит государству и в каком оно состоянии (фактически речь идёт об инвентаризации);
• решить, что будет сохранено в собственности государства (в соответствии с жёсткими критериями необходимости и целесообразности присутствия государства в данной компании);
• ограничить возможность дальнейшего «расползания» компаний с госучастием (нет необходимости создавать дочернюю компанию или покупать какой-то актив, если производство товаров, выполнение работ или оказание услуг с идентичными характеристиками может быть осуществлено сторонними организациями). Этим перечнем задачи в сфере повышения эффективности процесса приватизации и управления госимуществом не исчерпаны.
Отдельный вопрос – обеспечение баланса
между интересами крупных и миноритарных акционеров при реализации прав на доступ к документам компании.
“ Отдельный вопрос – обеспечение баланса между интересами крупных и миноритарных акционеров при реализации прав на доступ к документам компании. ”
Отдельный вопрос – обеспечение баланса между интересами крупных и миноритарных акционеров при реализации прав на доступ к документам компании. Речь идёт не просто о доступе к информации, а о возможности предотвращения нарушений прав и интересов владельцев компании. Отсюда и появляется необходимость законодательного урегулирования вопросов ответственности членов совета директоров и менеджмента. Обратная сторона медали – разработка правовых механизмов, которые минимизировали бы возможность использования недобросовестным миноритарным акционером своих прав с целью создания препятствий в деятельности общества и ущемления его законных интересов.
До тех пор, пока сохраняются институциональные, системные возможности для рейдерства,
ситуацию невозможно исправить только эффективной судебной системой.
При этом значительную часть задачи повышения уровня защищённости прав собственности можно решить повышением качества корпоративного управления. В этой связи ключевыми задачами становятся распространение передовых практик корпоративного управления и участие в нормативно-правовом регулировании таких аспектов корпоративных отношений, которые обеспечивают защиту прав собственности.
Базовая задача – принятие новой редакции Кодекса корпоративного поведения, отражающей лучшие отечественные и зарубежные практики, а также содержащей стимулы к повышению качества корпоративного управления.
Другие, более локальные, но не менее важные направления работы – развитие досудебных форматов урегулирования конфликтов, в частности с использованием процедуры медиации, определение чётких правил корпоративных поглощений (требуется чёткая регламентация порядка приобретения 30% и более обыкновенных акций акционерного общества) и т.д.
Мировая практика подтверждает – те «грабли», на которые мы регулярно наступаем в сфере повышения уровня защищённости прав собственности, можно убрать, но для этого требуется время, консолидированная позиция бизнеса и внимание к деталям, как законодательства, так и правоприменительной практики.
Мария Глухова
по экономической политике и конкурентноспособности
www.promros.ru
Возникновение частной собственности, классов и государства
Каковы бы ни были формы разложения родового общества, основным содержанием эпохи оставалось зарождение частной собственности, классов и государства.
Выше уже говорилось, что вопрос о происхождении частной собственности, классов и государства составляет главный мировоззренческий вопрос первобытной истории. В буржуазной науке еще имеются сторонники теории «естественного» происхождения этих институтов классового общества, якобы свойственных самой человеческой природе. Они усматривают частную собственность в личной собственности членов родовой общины на ручные орудия, предметы одежды, украшения, а государственную власть — в органах родового самоуправления или же в соответствии с патриархальной теорией — во власти главы семейства. Таким образом, эта теория противостоит марксистскому положению о том, что частная собственность, классы и государство зародились лишь в распаде первобытного общества и, следовательно, имеют исторически обусловленный, ограниченный во времени характер. Все еще распространена также так называемая теория насилия, создатели и сторонники которой (австрийский историк права Гумплович, Каутский, Кунов, Р. Люксембург, а из современных зарубежных исследователей Линтон, Бэрнес и др.) считают, что классы и государство возникли из завоевания одного племени другим, составившим господствующий класс и создавшим для закрепления своего господства органы государственной власти. Эта теория также неверна, так как в основе процесса становления классов и государства лежали прежде всего внутренние социально-экономические факторы, а такие внешние факторы, как завоевания, могли лишь ускорить этот процесс.
В последнее время получили распространение также и более изощренные теории переосмысления процессов становления классов и государства. Как мы увидим дальше, многие ранние формы эксплуатации постепенно вырастали из обычаев и порядков, свойственных первобытнообщинному строю, долгое время сохраняли обличье общинно-родовых институтов, казались взаимовыгодными обеим сторонам и в какой-то мере действительно были таковыми. Общественно полезными казались, а в определенной мере и были также предполитические институты, которые развивались для нужд перераспределения продукта. Такова основа, на которой выросла концепция «взаимной эксплуатации». В ней есть свое рациональное зерно, но зерно уродливо гипертрофированное. Одно дело — видеть диалектически противоречивый механизм генезиса эксплуатации и отделенной от народа власти и совсем другое — трактовать уже достаточно отчетливые отношения эксплуатации как взаимовыгодные. Идя этим путем, можно найти взаимность эксплуатации и в феодализме (феодал защищает крестьянина), и в рабовладении или капитализме (и рабовладелец, и капиталист организуют трудовой процесс). По существу, теория «взаимной эксплуатации» призвана снять проблему классовых противоречий в антагонистическом, в том числе и в современном капиталистическом обществе.
Возникновение частой собственности
Рост производительности труда способствовал индивидуализации производства и появлению прибавочного продукта, что давало возможность присвоения одним человеком излишков, произведенных другим человеком. В то же время возросшая производительность и общественное разделение труда делали возможным производство продуктов специально для обмена, товарное производство, создавали практику регулярного обмена и отчуждения. Так стала зарождаться свободно отчуждаемая частная собственность, которая отличалась от личной собственности эпохи классического родового строя прежде всего тем, что открывала дорогу отношениям эксплуатации. «В основании ее, — писал В. И. Ленин, — лежит зарождающаяся уже специализация общественного труда и отчуждение продуктов на рынке. Пока, например, все члены первобытной индийской общины вырабатывали сообща все необходимые для них продукты, — невозможна была и частная собственность. Когда же в общину проникло разделение труда и члены ее стали каждый в одиночку заниматься производством одного какого-нибудь продукта и продавать его на рынке, тогда выражением этой материальной обособленности товаропроизводителей явился институт частной собственности».
Начало частной собственности было положено накоплением отдельными семьями излишков продукции в виде богатств. Ими становились некоторые пищевые продукты и ремесленные изделия, металлы, производственный инвентарь и оружие, а у народов, знавших скотоводство, — прежде всего скот. К наиболее ранним видам частной собственности принадлежали и рабы, речь о которых будет идти ниже. Естественно, что те, кто имел излишки, стремился накапливать их не только в натуральной форме, но и в превращенной форме сокровищ, общепринятых эквивалентов, предметных денег.
Этнографические данные свидетельствуют, что накопление богатств происходило прежде всего в семьях родоплеменных главарей и вождей. Это и понятно: именно они были хранителями и распорядителями тех ценностей, которые первоначально принадлежали еще всей общине. Так, у северо-западных индейцев квакиютль родовые сокровища — медные пластины — считались неотчуждаемой собственностью рода, но фактически были передаваемой по наследству собственностью вождя. У меланезийцев полуострова Газели (о. Новая Британия) главари являлись хранителями всех общинных сокровищ — раковин, которые они должны были использовать для общественных нужд, но использовали и для своих целей, ссужая малоимущих. Поэтому еще до того, как главари и вожди стали присваивать себе богатства общины, распоряжение этими богатствами было важным дополнительным рычагом, с помощью которого они усиливали свое влияние и приумножали
Медная пластина северо-западных индейцев
свои богатства. Собственные сокровища одного из вождей тех же квакиютль состояли из 4 больших лодок, 4 рабов, 40 шкур морской выдры и 120 лыковых накидок; другого — из 4 больших лодок, 6 рабов, 60 меховых одеял и 200 лыковых накидок.
О накоплении частных богатств и зарождении частной собственности косвенно свидетельствуют и данные археологии. Так, вещи, находимые в погребениях додинастического Египта, уже помечены знаками собственности, несомненно не родовыми, а семейными, так как в разных погребениях они различны. Подобными знаками собственности, по-видимому, были и так называемые пуговицевидные печати, известные по энеолитическим культурам Передней Азии и Греции. К энеолиту, бронзовому и раннему железному веку Азии и Европы относятся многочисленные клады металлических слитков, оружия, орудий и украшений, игравших роль сокровищ и, по-видимому, денег. Интересен, в частности, найденный у с. Бородино близ Белгорода — Днестровского клад богатого, вероятно, церемониального оружия вождя, содержавший серебряное копье, серебряный кинжал, позолоченную серебряную булавку, нефритовые топоры — все это, судя по известным аналогиям, не местного происхождения. Наконец, к этой же археологической эпохе относятся общий рост богатств в погребениях и, что особенно важно, их неравномерное распределение, в частности появление наряду с обычными сложных по устройству и богатых по инвентарю погребений родоплеменных вождей. Таков, например, древнейший памятник этого типа на территории СССР — знаменитый Майкопский курган конца 2 тысячелетия до н. э. В нем на 11-метровой глубине, под балдахином, поддерживаемым шестиметровыми серебряными трубками, был захоронен мужчина с множеством украшений из золота, лазурита, бирюзы и сердолика, чеканными золотыми и серебряными сосудами, медным оружием и орудиями. В двух меньших и несравненно более бедных по сопровождающему инвентарю погребальных камерах кургана найдены останки двух женщин — по-видимому, убитых рабынь. Сходные с Майкопским так называемые «княжеские», но несомненно предшествующие появлению государственных образований погребения бронзового и раннего железного века известны во многих областях СССР и зарубежной Европы.
Становление частной собственности проходило в острой борьбе с традициями общинно-родового коллективизма. Накопление отдельными семьями излишков не нужной им продукции было противно самому духу первобытнообщинного строя, и более имущим приходилось делиться с менее имущими. Разбогатевший человек, в особенности вождь, если он не хотел лишиться своего авторитета, должен был устраивать широкие, так называемые престижные пиры, из тех же престижных соображений щедро одаривать родичей, соседей и гостей, помогать нуждавшимся и т. д. У скупого богача нередко насильно отбирали излишки имущества: так, у некоторых оленеводческих народов Сибири в XVII—XVIII вв. отдельные семьи не могли иметь стад более чем в сто голов — остальные олени, если они не раздавались добровольно, отбирались родичами или соседями. Бывало, что такого скупца убивали: исследователь папуасов Л. Посписил приводит случай, когда общинники заставили ближайших родственников богача убить его стрелами со словами: «Ты не должен быть единственным богатым человеком, мы все должны быть равны, ты всего лишь равен нам».
Ожесточенное сопротивление древних коллективистских традиций тенденциям накопления богатств вызвало к жизни широко распространенные в эпоху разложения первобытного общества своеобразные обычаи массовых раздач и даже уничтожение накопленного имущества. У многих народов при погребении умершего, в особенности главаря или вождя, его богатства уничтожались, погребались, раздавались присутствующим и лишь часть их передавалась наследникам. На некоторых островах Меланезии состоятельные люди демонстративно уничтожали запасы циновок, считавшихся одним из мерил богатства, а во время праздников резали и раздавали своих свиней. У северо-западных индейцев накопленные богатства вначале уничтожались в день смерти владельца, а позднее стали раздаваться на специальном празднике «потлач». Потлач устраивался по самым разным поводам: при получении нового имени, вступлении в тайное общество, свадьбе, похоронах, поминках и т. д. Устроитель потлача долгое время копил богатства — меха, лодки, рабов, а затем выставлял их для всеобщего обозрения и с гордостью раздавал гостям. Однако потлач, как и престижные пиры и другие сходные по содержанию (так называемые потлачевидные) обычаи эпохи, не был лишь актом горделивого саморазорения. Устроитель своей щедростью устранял соперников, обеспечивал
Реконструкция позднегальштатского «княжеского» погребения в Виксе, Франция (по Г. Чепмену)
за собой или своими наследниками высокое общественное положение, приобретал авторитет и право на занятие общественных должностей; помимо этого он становился участником ответных потлачей, на которых возвращал обратно по крайней мере часть розданных богатств. Возможно, потлач выполнял и некоторые другие функции: советский этнограф Ю. П. Аверкиева, исходя из того, что на потлач приглашались члены не своего, а чужого рода или племени, видит в нем своеобразный институт развития обмена. Но так или иначе очевидно, что диалектически сложные и противоречивые обычаи эпохи разложения первобытного общества, даже и ограничивая накопление частной собственности, в конечном итоге способствовали развитию частнособственнических отношений.
Развитие частной собственности тормозилось сохранением общинной собственности на землю, бывшую основным условием и всеобщим средством труда. В то время как движимость, в том числе и орудия производства, уже стала частной собственностью отдельных семей, обрабатываемые земли, пастбища, сенокосы, охотничьи и рыболовные угодья оставались коллективной собственностью распадавшейся родовой или складывавшейся соседской общины. Более того, пока существовала коллективная собственность на землю, частная собственность имела второстепенный, подчиненный характер, не могла получить преобладающего значения, потому что, как отмечал Маркс, «частная собственность как противоположность общественной коллективной собственности существует лишь там, где… внешние условия труда принадлежат частным лицам». Индивидуализация труда и развитие частнособственнических начал с неизбежностью должны были привести к появлению частной собственности на землю. Она зарождалась в еще более ожесточенной борьбе, чем частная собственность на движимое имущество, и первоначально принимала своеобразные непрямые формы (право первопоселения, заимки и т. п.). Пахотные земли и особенно сенокосные и промысловые угодья еще долго продолжали считаться неотчуждаемой собственностью общины, но отдельные семьи, пользовавшиеся общинными наделами, всячески стремились воспрепятствовать переделам и постепенно закрепляли за собой право наследственного владения и монопольного распоряжения своим участком земли. Такое переходное состояние мы застаем, например, в Меланезии: на большинстве островов семьи владеют общинной землей лишь до тех пор, пока они ее обрабатывают, но на о. Новая Каледония надел уже сохраняется за семьей даже в том случае, если его обработка прекращена. Особенно долго сохраняли фикцию коллективной собственности на землю кочевники-скотоводы, однако и у них монопольное распоряжение вождей пастбищами и степными водоемами в большинстве случаев породило фактически частную собственность на землю. Однако в окончательном виде частная собственность на землю, как правило, складывалась только в классовом обществе.
Гальштатская бронзовая фигурка конного вои¬на со шлемом, дротиком и щитом VI в. до н. э.
Развитие частнособственнических отношений проникло и в большую семью, разрушая свойственные ей коллективистические порядки. Ее глава стремился стать единоличным распорядителем семейного хозяйства и собственником семейного имущества, усилить свою власть, стать неограниченным домовладыкой. Это вызывало сопротивление других взрослых мужчин, старавшихся обособить свое имущество и образовать со своими женами и детьми самостоятельные семьи. В связи с этим участились выделы и разделы — большие семьи делились на другие, пока еще также большие, но уже меньшие по размерам семьи. Но и они оказывались непрочными: раздираясь внутренними противоречиями, они делились снова и снова. Большесемейная община неуклонно уступала место малой, или нуклеарной (иногда называемой моногамной), семье, состоящей только из родителей и их детей и воплощающей в себе развившиеся частнособственнические начала.
Таким образом, если сопоставить процесс становления частной собственности с развитием семьи, то в нем могут быть выделены три этапа:
первый этап — выделение в роде собственности больших семей, частной по отношению к внешнему миру, но коллективной, групповой по отношению к самой семейной общине;
второй этап — выделение так называемой отдельной собственности глав больших семей, обособляющейся уже и по отношению к групповой собственности большесемейного коллектива;
третий этап — выделение собственности маых семей, надолго становящихся основными носителями частнособственнических отношений.
arheologija.ru