«Я все чаще езжу на метро». Правила бизнеса Александра Светакова

Будущего партнера Александр Светаков встретил во дворе своего дома в начале 1990-х, когда тот подошел помочь ему поменять колесо на автомобиле. В 1990-м году он вместе со своим соседом Глебом Галиным и двумя одноклассниками основал компанию «Абсолют». Поначалу партнеры возили электронную технику из Сингапура, перепродавая ее в России в несколько раз дороже. Обороты росли, и уже в 1993 году было решено создать собственную финансовую организацию. Спустя 14 лет Абсолют банк за $1 млрд купила бельгийская группа KBC.

В начале 2000-х банк активно кредитовал девелоперские проекты. Тогда же Светаков вместе с Дмитрием Аксеновым и Дмитрием Саблиным скупали подмосковные земли. После раздела бизнеса Светаков стал главным владельцем группы «Абсолют», у которой осталось несколько тысяч гектаров. Часть из них сейчас застраивает компания «Самолет Девелопмент», которую связывают с братом губернатора Подмосковья Андрея Воробьева Максимом. Вторую осваивает «Абсолют Девелопмент». В прошлом году компания заняла второе место среди крупнейших застройщиков московского жилья — на присоединенных территориях она построила 357 400 кв.м.

Forbes собрал самые яркие высказывания Александра Светакова.

Не каждый был готов достать последние деньги, которые он отложил на семью, детей, и внести в общий бизнес, который загибался. С такими нам не по пути.

Я лично оказался в нужное время в нужном месте. И все же я всегда ценил людей, которые меня окружают, и это, думаю, позволило мне добиться успеха.

В России такая схема, когда акционеры удаляются на покой, к сожалению, чаще всего приводит к плачевным результатам.

Однажды я попробовал немножко расслабиться, но потом понял, что собраться очень, очень тяжело.

Я ценю в людях в первую очередь порядочность, некую точность. Я терпеть не могу, когда люди распоряжаются моим временем, то есть опаздывают. Или переносят многократно встречи, а потом еще и не приезжают. Ну и, конечно, ум.

Я тяжело переношу проекты, которые начал и не смог закончить. Психологически все то, что было начато, хотелось бы как минимум доделать — всегда.

У меня, когда мы только начинали заниматься электроникой в начале 90-х годов, был контрагент из Сингапура, китаец по происхождению. Он часто любил говорить, глядя из окна на небоскребы, что те компании, которые все это построили, заработали большие деньги. Но тот, кто владеет землей, на которой это все это стоит в Сингапуре, Гонконге, вот они по-настоящему богатые люди. Эта идея не могла не остаться у меня в памяти.

Мне кажется, в России основным качеством лидера является жесткость, сила воли, физическая сила (в плане физического здоровья), напористость. Чтобы заниматься здесь бизнесом, нужно иметь хребет, 100%.

Те, кто хочет и может, те, кто что-то делает, я думаю, в состоянии добиться впечатляющих результатов в России.

Что касается вещей, у меня нет к ним тяги. Кто-то коллекционирует часы, автомобили. Для меня машина — кусок железа, пользуюсь той, что удобна. У меня нет и не было, скажем, Aston Martin или других дорогих марок. Разве что за исключением бронированного Mercedes, но он был просто необходим одно время.

Я все чаще и чаще езжу на метро, чтобы не опаздывать. Да, конечно, когда-то хотелось джинсы, видеомагнитофон, но это лишь некие средства, а не цель. Не будешь же вечно радоваться, глядя на часы. Во всяком случае, меня это не трогает.

У меня была мечта быть свободным человеком с точки зрения возможности перемещения. Но она не совсем из детства, а появилась после армии. Деньги в этом плане помогают. Армия — в некотором роде тюрьма: каждую минуту ты себе не принадлежишь. Самым счастливым человеком я стал, когда вышел оттуда. Вот опять же говорю — вышел, а имею в виду — демобилизовался. И первый месяц был самым счастливым в моей жизни

Главный мой результат — быть в хорошей форме. Недавно проплыл стометровку на третий разряд. Готовился к этому две недели. Смог бы подольше тренироваться — результат оказался бы несомненно лучше. Знаете, есть такие специальные тесты, по которым определяется соответствие физической формы возрасту. Так вот, моя идея — находиться между «отличной» и «хорошей» формой.

«Что-то теряешь — идешь дальше». Правила бизнеса Владимира Евтушенкова

«Не сорваться в психологическом плане» — такой совет помимо обязательного сотрудничества с полицией дал в сентябре 2014 года бывший московский мэр Юрий Лужков миллиардеру Владимиру Евтушенкову. Создатель АФК «Системы» переживал не лучшие времена: с электронным браслетом на ноге он находился под домашним арестом. Бизнесмена, построившего бизнес на близости к власти, в том числе московской, обвинили в незаконной покупке акций «Башнефти» и отмывании денег. Евтушенкову удалось избежать срока, но он потерял «Башнефть». С тех пор состояние Евтушенкова сократилось в 4,5 раза, до $2 млрд. Судебная тяжба с «Роснефтью», которая купила «Башнефть» у государства, чуть не привела к краху «Системы», но сторонам удалось договориться.

Несмотря на это, Евтушенков с оптимизмом относится к происходящему, утверждая, что не может иначе. Кому, как ни ему знать, что путь предпринимателя складывается из побед и поражений. Forbes собрал самые яркие высказывания бизнесмена.

Все мы, конечно, патриоты страны. Странно встретить человека, который скажет: «Я ненавижу эту страну, но я в ней живу».

Противопоставлять бизнес и власть друг другу неправильно. Это такая тонкая материя.

Как мне верно говорили раньше в детском саду, в школе и в институте, нет худа без добра. По молодости я, честно говоря, этого не понимал. Сейчас понимаю.

Меня вообще мало что огорчает, я достаточно оптимистичный человек.

Когда у тебя все успешно, ты не задумываешься над этим вопросом. Кто к тебе как относится — ты идешь с гордо поднятой головой. И только когда наступают какие-то неудачи, только тогда ты понимаешь, что представляешь из себя в этом обществе.

Если ты берешь дешево, ничего не делаешь и продаешь дешево, тогда совершенно непонятно, зачем ты это делаешь. И это уже не бизнес, это уже благотворительность или еще что-то, называйте любыми другими словами.

Игры с государством — это абсолютно проигрышные игры. Всегда. Как показывает практика, самое слабое государство всегда сильнее, чем самый сильный бизнесмен.

В бизнесе всегда бывает: что-то теряешь — идешь дальше. Если будешь, так сказать, посыпать голову пеплом и оплакивать какие-то потери — точно дальше уже не пойдешь. То есть жалко становится самого себя. Нет-нет — я уже как-то это уже. Как бы прочитанная страница, и я к этому уже не возвращаюсь, я смотрю дальше.

Не страшны неудачи — страшно привыкание к неудачам. Если ты раз потерпишь поражение, два потерпишь — начинаешь привыкать. Если вы идете кого-то о чем-то просить, вы не должны нарваться на отказ. Два-три раза не сумеете убедить, и отказывать вам станет привычкой.

Я плоть от плоти этой страны — какая обида?

У каждого более или менее успешного человека есть ресурс. Но есть еще и совпадение звезд, когда все сходится в одну точку и проблема решается. Есть в конце концов настойчивость в достижении цели.

Счастье — это как невод: тянешь — надулся, вытянул — пусто. Когда тянешь, это и есть счастье.

Даже когда расстаешься с кем-либо, ты должен быть уверен: встретив его через какой-то промежуток времени, ты протянешь ему руку, а он пожмет в ответ. Я всегда в бизнесе исповедовал такой принцип.

Есть три фактора, которые съедают человека: жадность, ненависть и жажда мести. Если они не съедают человека, значит, все нормально.

Дружба обязывает: ты не можешь подставлять человека, а раз не можешь, значит, не можешь рисковать, а значит, и зарабатывать.

Не люблю вопросов об истории. Они не имеют смысловой нагрузки, не имеют отношения к бизнесу. Что касается меня лично, я всегда был закрыт. Не люблю афишировать собственную жизнь. А в бизнесе я открыт, наоборот.

Люди разные. Я оптимист. И никаких драматических сценариев для своего бизнеса при ком бы то ни было в нашей стране я не вижу. Даже если что-то не удавалось мне в прошлом, это означает, что завтра будет лучше.

Неприятности случаются, когда люди начинают нахальничать. Я всегда четко понимаю, что мне никто ничем не обязан. Я никогда не попрошу того, чего бы сам никогда не сделал.

Человек, который взбирается на вершину, становится все более одиноким. Это плата, которую приходится платить за возможности. Даже если ты поддерживаешь отношения с кем-то не очень тесные, ты должен понимать, что часть этих отношений из-за твоих возможностей.

Если вы встретите бизнесмена, который говорит, что не хочет ни с чем расставаться, с ним надо быть очень осторожным — он просто не бизнесмен. Все имеет свою цену и может быть проданным или купленным.

www.forbes.ru

«Деньги — это цветы жизни». Правила бизнеса Михаила Прохорова

В январе 2007 года в швейцарском Куршевеле разгорелся скандал: местная полиция арестовала двухмерового российского бизнесмена. Им был Михаил Прохоров, его обвиняли в сутенерстве. Позднее подозрения были сняты, а через пять лет Прохоров зарегистрировал свою кандидатуру на президентских выборах и умудрился занять третье место с 7,98% голосов. Впрочем, после этого его политическая карьера сошла на нет.

Возможно, большого политика из Прохорова и не получилось, но в чем ему точно нельзя отказать — так это в деловом чутье. В 2008 году в ходе тяжелого «развода» с Владимиром Потаниным он продал 25% ГМК «Норильский никель» Олегу Дерипаске предоставив бывшему партнеру удовольствие самостоятельно разбираться с несговорчивым алюминиевым королем. Между Дерипаской и Потаниным тут же разгорелась война за контроль над ГМК. Одновременно грянул кризис, капитализация «Норникеля» к декабрю 2008 года рухнула в четыре раза — до $12 млрд, а Прохоров в 2009 году с мешком наличных и состоянием $9,5 млрд занял первое место в списке Forbes.

Вновь Прохоров продемонстрировал чудеса прозорливости, когда за несколько подходов к февралю 2018 года избавился от акций UC Rusal. И сделал это своевременно: уже в апреле Соединенные Штаты ввели против России беспрецедентно жесткие санкции, под которые попали основные акционеры UC Rusal — Дерипаска и Виктор Вексельберг. Forbes вспомнил наиболее яркие высказывания одного из богатейших людей страны и самого завидного холостяка-миллиардера.

Деньги — это всегда вопрос доверия. Есть доверие к валюте — она является, по Марксу, всеобщим эквивалентом. Нет доверия — значит, не является

Человеческий разум всегда будет придумывать нечто, что не будет успевать регулироваться государством, и некоторые из этих идей при определенных условиях вполне могут превратиться во что-то вполне реальное.

Тайная помощь тому, кому она нужна, — это вообще очень верный способ испытать чувство неподдельной радости, которая придает твоему существованию дополнительный смысл. Но как только ты начинаешь пиариться, радость исчезает. Поэтому я хочу это оставить внутри себя, это мое личное, и я ни с кем не собираюсь этим делиться.

Я умею обижаться на себя. На других — не очень.

Если у человека отсутствует ­самоирония, его судьба незавидна.

Я же очень рано пошел работать. Мне и самому этого хотелось, и время было такое. Так вот с тех пор я и существую в этом режиме, ­бытовая часть жизни как-то не очень меня интересует. Нет, я люблю есть. Мне нужно спать хотя бы шесть часов в день. Но все остальное время я провожу на работе — так что наслаждаться усадьбами мне некогда, да и не очень хочется.

Как-то мне попалась конфета с крепким ликером, и с тех пор я знаю, что вкус спирта мне очень не нравится.

Мне много важнее оценка внутри команды, чем то, что говорят снаружи. Авторитет внутри завоевывается ежедневно. Даже в коллективе, выстроенном вокруг твоей собственности, важны личные качества и умение делать что-то лучше других.

Мне, честно говорю, лучше было бы затеряться в конце [первой] десятки [Forbes], чтобы меньше внимания обращали. Я вот 16 лет сидел тихо. И мне всегда было комфортно, что всю славу нашей группы собирал мой бывший партнер Потанин.

Можно быть социально ответственным бизнесменом и одновременно вести образ жизни, отличающийся от неких общепринятых стандартов. Возможно, это кого-то раздражает, но я всегда был против двойных стандартов. Из-за этого и погорел пару лет назад в Куршевеле.

Не люблю двойных стандартов. Я видел некоторых бизнесменов, которые нарисовали себе образ, но полностью ему не соответствовали. И потом начинается проблемы – хочется делать одно, а образ не позволяет. Я не политик, не артист, я занимаюсь бизнесом. И моя частная жизнь — это мой личный выбор. Я совершенно не собираюсь притворяться, для меня это дискомфортно. Я ни от кого ничего не скрываю. То есть, если мне нравится ходить на дискотеки, я хожу, если мне нравится тусоваться с красивыми девушками, я тусуюсь. У меня и так на личное остается очень мало времени после работы, поэтому я хочу делать все, что мне нравится.

Наше преимущество — повышенная точка креативности. Треть Силиконовой долины — это наши бывшие соотечественники. Как говорил один известный американский деятель: «Если бы вам, русским, добавить немецкую четкость, то появилась бы супернация». Но супернации природе, видимо, не нужны, именно поэтому мы такие раздолбаи.

В бизнесе легко не должно быть. Должно быть тяжело, как раз бизнесмены и должны брать на себя повышенный риск и любить его. Это часть профессии. Любишь риск — иди в бизнес. Легче — нет, тяжелее — не думаю. Мне определенно стало интересней. Пусть мои бизнесы не имеют долгов и есть cash на счетах, расслабляться не приходится.

Я вообще никогда не действую исходя из теории заговора. Дескать, нас Запад обижает. Я считаю, что слабых всегда обижают, а сильные должны уметь за себя постоять.

Кто-то считает, что спорт — это хобби, а для меня это система выживания. Я после спорта спокойный, взвешенный, отдохнувший.

Отличие между бизнесом и политикой в том, что в политике является валютой доверие людей. Если доверие хоть раз потерял, уже не вернешь. А в бизнесе — постоянные взлеты и падения.

Для меня это важный психологический момент. Я всю жизнь работал первым номером и принимал решения сам. Я не могу замминистром или вице-премьером. 26 лет я принимаю решения и управляю. У меня голова не ложится в эту модель — быть чьим-то замом.

Политик, который не битый, не политик. Я сделал выводы. Взять политическую партию без политической борьбы — неправильный путь

У меня в машине есть телефон. И здесь. Я на работе всегда. Тренируюсь здесь же. А что произойдет, если я узнаю новость через полчаса? Это же какое-то психологическое рабство. Я понимаю: дилер или журналист — им нужно все знать сейчас. А я занимаюсь большими системами. Для меня немедленная информация вредна.

Я рос вечно голодным акселератом, занимался спортом и есть хотел всегда. Однажды посмотрел фильм, как отряд красных командиров проломил стену кулацкого амбара и залез в погреб. А там ветчина, буженина, соленые огурцы. Короче, я написал сочинение, что хочу быть героем этого фильма. Вызывают родителей в школу. Учитель говорит: вы чего ребенка не кормите?! Мама вернулась и говорит: ты что, совсем дурачок? Напиши, что хочешь быть космонавтом. Я так дальше и писал.

При подготовке статьи использовались материалы Forbes, Elle, GQ

«Любой конфликт идет на пользу». Правила бизнеса Германа Хана

Как-то в середине 2000-х управляющий директор ТНК-ВР Тим Саммерс приехал в гости к своему коллеге Герману Хану, в его охотничий домик. На ужин хозяин принес хромированный пистолет и в ходе беседы сообщил ошарашенному Саммерсу, что очень любит фильм «Крестный отец». После этого Саммерс достал копию фильма и начал регулярно пересматривать: чтобы (как говорится в его откровениях, опубликованных сайтом WikiLeaks) «лучше понимать Хана и разгадывать его тактику». Сам Хан сегодня с неохотой вспоминает тот пистолет и называет его его реализованной «детской мечтой».

Несмотря на взрывной характер, коллеги и подчиненные Хана признают в нем умного и талантливого бизнесмена. У него есть чему поучиться: будучи одним из основателей «Альфа Групп», Хан отвечал в партнерстве с Михаилом Фридманом и другими за нефтяной бизнес. Именно он участвовал в покупке Тюменской нефтяной компании и считался ключевым управленцем в ТНК-ВР, созданной в партнерстве с British Petroleum и «Реновой» Виктора Вексельберга. После продажи ТНК-ВР «Роснефти» Хан продолжил отвечать в «Альфа Групп» (теперь уже LetterOne) за нефтегазовое направление. Под его руководством идет объединение компании DEA с Wintershall, принадлежащей BASF. Стоимость объединенного актива сам Хан оценивает до €20 млрд. Forbes собрал наиболее яркие высказывания бизнесмена.

Мы всегда проповедуем философию того, что подъем рынка и любая более-менее стабильная ситуация — это не более, чем подготовка к кризису…

В бизнесе противостояние — это всегда прелюдия к дальнейшему партнерству.

У меня есть глубокое убеждение, что любой конфликт идет на пользу. Почему? Потому что в ситуации конфликта менеджмент концентрируется и работает более энергично и интенсивно.

Часто слышу, что Альфа-банк — самый жесткий банк с точки зрения истребования долгов. А каким он должен быть? Нежным и пушистым? Прощать долги и уходить в состояние банкротства? С точки зрения акционеров Альфа-банка, это совершенно ясная и приемлемая позиция, которую менеджмент исполняет.

Репортеры мыслят очень утилитарно: был конфликт, кто-то вышел победителем, кто-то выглядит проигравшим. Но все почему-то забывают про главный объект, вокруг которого конфликт и возникает, — про компанию, и это печально. Ведь самое главное, чтобы в результате любых противоречий между акционерами возникла такая конструкция, при которой компания способна работать и развиваться. И то, что наша компания и в ситуации конфликта, и после него способна демонстрировать те результаты, которые можно даже не комментировать, говорит о том, что конфликт пошел ей на пользу.

Это чисто русская черта — должен быть кто-то, кто знает окончательное решение. А на самом деле в реальной жизни все выглядит не так.

Роль совета директоров не должна сводиться просто к одобрению бизнес-плана. Мы должны составить свое представление, какой мы хотим видеть компанию в среднесрочной перспективе, на три года, на пять лет, и выработать выраженный в цифрах набор показателей — по добыче, переработке, маркетингу, газу, EBITDA, по международным проектам. Вот эти целевые ориентиры и будут являться стратегией компании.

Я, когда разговариваю с менеджерами, пытаюсь им объяснить, что, ребята, в данный момент времени я не хозяин, я менеджер. На совете директоров, в случае необходимости, исполняю функцию хозяина. 80% времени я себя позиционирую как менеджер, который занимается управлением.

Единственный вариант получить понимание о справедливой цене, которая складывается на рынке, — это биржевые торги.

Наш основной ресурс заключается в том, что мы стараемся обсуждать и предлагать только то, что находится в рациональном балансе между нашими интересами и интересами государства.

Здоровый лоббизм необходим.

В бизнесе действуют те же самые, порой банальные, закономерности, что в обычной жизни, например, в семейных отношениях. Если человек умеет выстраивать нормальные отношения в повседневной жизни, находить разумный баланс интересов в этих отношениях, то он может легко перенести это умение в бизнес. Здесь нет специальных секретов, которые можно открыть. Когда мы с коллегами обсуждаем какие-то ситуации в бизнесе, я часто пытаюсь объяснить их, используя примеры из обыденной жизни, и это, как правило, работает.

Инвестор — это в какой-то степени современный самурай, который должен все время, в круглосуточном режиме быть готовым к различным неожиданностям. Победа и поражение часто зависят от мимолетных обстоятельств.

Главный триггер успеха Баффета состоит в том, что он выполняет функцию активиста. Он инвестирует в небольшие пакеты публичных компаний, в которых менеджмент работает часто не самым эффективным способом. Когда есть много инвесторов и нет среди них ключевого, менеджмент компании расслабляется и забывает иногда в чьих интересах они работают. Начинают работать не в интересах компании, а в своих – платят себе высокие зарплаты, неоправданные бонусы, при этом эффективность невысока. И Баффет выполняет функцию активиста — получает позицию в совете директоров, начинает оказывать влияние, создает внутреннюю оппозицию. Это как правило приводит к тому, что стоимость акций начинает расти. На этом он и сделал основной капитал.

Если у человека есть некий набор способностей, главное, чтобы он был одержим. Одержим идеей добиться результата. Я не терплю людей, которые начинают объяснять, почему что-то сделать нельзя. И тех, которые начинают с того, как у нас все плохо.

Бизнес — это длинная дорога.

Есть дефицит времени, тратить его на то, чтобы вдаваться в детские или юношеские воспоминания, просто нерационально.

Я не очень умею отдыхать. Для меня сложно больше трех-пяти дней провести в спокойном состоянии в каком-то одном месте, на пляже я не могу вообще лежать.

Я никогда не скрывал, что считаю частное управление более эффективным.

Все время про этот пистолет спрашивают. У каждого есть какие-то детские мечты.

При подготовке статьи использовались материалы Forbes, «Ведомостей», РБК, Talent Equity Exclusive.

«Мне катастрофически не хватает денег». Правила бизнеса Сергея Галицкого

В прошлом году российская редакция Forbes включила Сергея Галицкого в список самых влиятельных русских столетия. Есть за что. Галицкий — ярчайший пример self-made бизнесмена, который не участвовал в приватизации, но с нуля построил огромную компанию. В 1998 году он открыл в Краснодаре первый магазин, из которого выросла сеть «Магнит» с самым большим количеством магазинов по всей стране и маржинальностью, заставлявшей конкурентов кусать локти. С 2015 года «Магнит» входил в список самых инновационных компаний мира по версии Forbes.

В этом году компания в рейтинг не попала. Но и Галицкого уже не возглавляет «Магнит». В феврале предприниматель ошарашил и сотрудников ритейлера, и сторонних наблюдателей, когда, с трудом сдерживая слезы, рассказал, что продает большую часть своего пакета акций «Магнита» ВТБ за 138 млрд рублей. Покинув большой бизнес, Галицкий сосредоточился на футболе: в Краснодаре (миллиардер так и не перебрался в столицу и живет на родной Кубани) ему принадлежит одноименный футбольный клуб, он построил в городе стадион стоимостью $460 млн. Forbes вспомнил самые яркие высказывания Сергея Галицкого.

Лучше грязный магазин с полными полками, чем красивые полы и два дня без машины [с товаром]… Пусть лучше полы будут грязные, но будут продукты.

Фридман сформировал у нас комплекс неудачников. Мы всегда были вторые, бежали за ними [X5 Retail Group — Forbes], и вот уже близки, но тут у них происходит очередная сделка по покупке новой сети и снова между нами какая-то сумасшедшая дистанция. Мы знали, что погоня будет долгой, но мы слишком злые, чтобы отцепиться. Мы видели их ошибки, понимали, что у нас есть шансы.

Считают, что в России можно стать успешным только с помощью каких-то закулисных игр. Мы никогда ни с кем не были аффилированы, потому что наш бизнес этого не требует. Аффилированность — это невероятная потеря энергии: ты должен куда-то ходить, с кем-то разговаривать.

Люди не привыкли, что существует бизнес. Его никогда в России не было, и успешные люди вызывают подозрение. Почему социализм хорош? Потому что нет никого лучше тебя, ты такой же нищий, как все, и это приятно.

В бизнесе можно и нужно говорить то, что думаешь.

Частая смена команды топ-менеджеров — это большая проблема. Когда сотрудники видят сильного руководителя, они начинают по-другому выкладываться на дистанции, а когда идет постоянная ротация, менеджеры теряют мотивацию, не понимают, ради кого они работают.

Я не герой, и если меня ударят палкой по голове, мне будет больно, и я скажу: «Ребята, очень больно!» Но я же не обезьяна, я должен бороться со своими страхами.

Я разрешаю своим менеджерам ошибаться. Во-первых, потом приятно попрыгать на них, а во-вторых, ты должен дать им право ошибиться. Это же глупость, что надо учиться на чужих ошибках!

Я из обычной семьи, после армии год работал грузчиком, студентом был бедным. Когда мы начинали делать «Магнит», я хорошо чувствовал и понимал, что движет простыми людьми.

Я просто случайно стал заниматься тем, что потом пригодилось в будущем, вот и все. Две вещи. Первая — отец в меня заложил невероятное трудолюбие. Он издевался надо мной, каникул не было, я работал все выходные. Вторая — когда я бросил футбол, то занялся шахматами, благодаря которым научился быстро считать. Я только спал и занимался шахматами. Через полтора года занятий я мог на десяти досках вслепую играть. В седьмом-восьмом классе я только ими занимался, у меня в жизни ничего больше не было.

Я сейчас поймал себя на мысли, что не завтракал дома в выходные последние двадцать лет. А все считают, что бизнесмены — это самолеты, девушки и Лазурный Берег.

Я зарабатываю деньги, чтобы их тратить. Я считаю странным, когда люди не любят хорошее. Это отклонение.

Менять мир — это точно не ко мне, а к Бэтмену.

Я благодарю Бога… Хоть и не верю в Бога… Я не знаю, кого благодарить, что я родился в это время в этой стране. Это невероятная страна и невероятное время!

Нельзя отдавать свои деньги никому. Хочешь потратить деньги — сам их трать, хочешь отдать на благотворительность — основывай фонд имени Васи Петечкина и сам его контролируй, сам этим занимайся. Я истрачу все свои деньги при своей жизни.

Главное — не вкладывать в то, что видят все. У тебя никогда не будет лучшего ресторана, лучшей автомойки, шиномонтажа, потому что там невероятная конкуренция. Нужно искать те ниши, которые скрыты, невидимы

Вообще, роль людей в бизнесе преувеличена. Если система создана правильно, она сама генерирует стремление добиваться результата.

Я всегда к советам директоров отношусь скептически. Приходят люди, которые вообще не занимаются этим бизнесом оперативно и будут рассказывать, что мне делать?! Ну, давайте я сейчас пойду к врачу и расскажу, как ему оперировать. Советы директоров работают там, где собственники не управляют бизнесом.

В бизнесе нет вопроса о преемнике. Меня не интересует, что будет после меня. Почему меня это должно интересовать?

В бизнесе надо не бояться каждый день выходить с открытым забралом и иметь шанс потерять все. Когда ты боишься потерять все, ты должен признать, что у тебя уже нет той воли, которая была. Надо уважать себя. Надо верить в себя.

Вы будете смеяться, но я стараюсь во всем честно вести бизнес. Базисно мы должны быть честными и делать честный бизнес. Потому что это приятнее.

Зачем постоянно быть шулером? Я не понимаю кайфа в том бизнесе, где ты не можешь победить своим интеллектом конкурента.

Я не отношусь с претензией к этому государству. Не требуйте от этого государства больше, чем оно может дать. Мы все время сравниваем себя со старыми демократиями. Многие восхищаются английской королевой, но давайте вспомним, как она раздавала английские земли своим ближайшим соратникам и что делали ее предки в Индии, например в XVIII веке. То есть мы такое же молодое государство [как тогда Англия. — Forbes]. Наше государство делает ровно то, что свойственно государству на данном этапе развития.

Я родился бизнесменом. Был бы художником — был бы несчастлив. Был бы журналистом — был бы несчастлив. Был бы политиком — был бы несчастлив. Каждый должен научиться соответствовать своему ремеслу. Мы в России все специалисты широкого профиля. Но именно то, что мы должны делать, мы делаем плохо. Когда мне говорят: «Наверное, ваша следующая цель — политика», — меня это невероятно оскорбляет. Потому что я считаю, что нет ничего выше моего ремесла.

Я живу в Краснодаре, и мне не нравится советская архитектура в городе. Но я могу ее скрыть правильным озеленением. Это будет стоить $4-5 млрд. Хочу построить хороший университет в Краснодаре, хорошую школу в Краснодаре, чтобы богатые не отправляли детей за границу — это будет еще по полмиллиарда стоить. При этом я не должен потерять контрольный пакет компании. Мне катастрофически не хватает денег, я все время в ужасе!

Нужно быть спокойными и терпеливыми, стараясь ежедневно по чуть-чуть улучшать эту страну. Этот путь более верный, хоть и медленный, но других путей нет. Мы очередной век в череде веков. Нас не должно интересовать, что о нас будут писать в учебниках истории. Нас должно интересовать сегодняшнее качество жизни наших людей. С такими природными ресурсами, с таким интеллектуально развитым народом мы заслужили лучшей жизни. Вот к этому нам всем надо стремиться.

Я живу в России, здесь есть свои особенности, и блаженным я выглядеть не хочу. Если вы считаете, что перед вами Иисус Христос сидит, то вы не в тот кабинет зашли. Я обычный человек с кучей ошибок. Мы каждый день принимаем сотню решений, из них, наверное, 49 ошибочных. Потом за эти ошибки платим, ломаем голову, как все исправить.