Цель европейского суда

Общая информация

Вступившая в силу 3 сентября 1953 г. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод не только провозгласила основополагающие права человека, но и создала особый механизм их защиты.

Первоначально этот механизм включал три органа, которые несли ответственность за обеспечение соблюдения обязательств, принятых на себя государствами — участниками Конвенции: Европейскую Комиссию по правам человека, Европейский Суд по правам человека и Комитет министров Совета Европы.

С 1 ноября 1998 г., по вступлении в силу Протокола № 11, первые два из этих органов были заменены единым, постоянно действующим Европейским Судом по правам человека. Его местонахождение — Дворец прав человека в Страсбурге (Франция), где находится и сам Совет Европы.

Согласно первоначальной системе все жалобы, поданные индивидуальными заявителями или государствами — участниками Конвенции, становились предметом предварительного рассмотрения Европейской Комиссии по правам человека. Она рассматривала вопрос об их приемлемости и при положительном решении передавала дело в Европейский Суд по правам человека для принятия окончательного, имеющего обязательную силу решения. Если дело не передавалось в Суд, оно решалось Комитетом министров. С 1 октября 1994 г. заявителям было предоставлено право самим передавать свои дела в Суд по жалобам, признанным Комиссией приемлемыми.

Европейский Суд призван обеспечивать неукоснительное соблюдение и исполнение норм Конвенции ее государствами-участниками. Он осуществляет эту задачу путем рассмотрения и разрешения конкретных дел, принятых им к производству на основе индивидуальных жалоб, поданных физическим лицом, группой лиц или неправительственной организацией. Возможна также подача жалобы на нарушение Конвенции государством — членом Совета Европы со стороны другого государства-члена.

Начав свою деятельность в 1959 г., Европейский Суд к концу 1998 г. рассмотрел более тысячи дел, подавляющее большинство из которых по жалобам граждан. Сегодня можно сказать, что все нормы, содержащиеся в разделе I Конвенции, а также нормы Протоколов, дополняющие этот раздел, применяются так, как они истолкованы в решениях Европейского Суда.

Ратификация Россией Европейской конвенции позволяет всем лицам, находящимся под ее юрисдикцией, обращаться в Европейский Суд, если они считают свои права нарушенными, что подтверждается статьей 46 (ч. 3) Конституции Российской Федерации, в которой говорится, что «каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты».

При этом прежде, чем жалоба будет подана в Суд, необходимо строгое соблюдение нескольких непременных условий.

Во-первых, предметом жалобы могут быть только права, гарантируемые Конвенцией или ее Протоколами. Перечень этих прав достаточно широк, но в нем отсутствуют некоторые права, известные новейшему конституционному законодательству. В частности, Конституция Российской Федерации (глава 2 «Права и свободы человека и гражданина»), охватывая все те права человека, о которых говорит Конвенция, называет и некоторые другие, например, право на труд, право на социальное обеспечение и др. Эти права закреплены в другой Конвенции Совета Европы — Европейской социальной хартии, однако юрисдикция Европейского Суда основана исключительно на Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Во-вторых, жалоба может исходить только от самого потерпевшего. Даже в том случае, когда жалобу подает объединение лиц, каждый должен доказать свои конкретные личные претензии.

В-третьих, жалоба должна быть подана не позднее чем через шесть месяцев после окончательного рассмотрения вопроса компетентным государственным органом.

В-четвертых, жаловаться можно только на те нарушения, которые имели место после даты ратификации Конвенции Россией.

В-пятых, для того, чтобы жалоба была признана приемлемой по существу, заявителем должны быть исчерпаны все внутригосударственные средства защиты своего права, и прежде всего судебные средства такой защиты.

Ратификация Конвенции и признание юрисдикции Европейского Суда означает также и то, что деятельность всех российских органов государственной власти, в особенности судебных, их решения и используемые процедуры, равно как и решения законодательных органов, не должны противоречить положениям Конвенции, тем более, что в соответствии со статьей 15 (ч. 4) Конституции Российской Федерации она образует составную часть российской правовой системы.

Европейский Суд не является высшей инстанцией по отношению к судебной системе государства — участника Конвенции. Поэтому он не может отменить решение, вынесенное органом государственной власти или национальным судом, не дает указаний законодателю, не осуществляет абстрактный контроль национального законодательства или судебной практики, не имеет права давать распоряжения о принятии мер, имеющих юридические последствия. Суд рассматривает только конкретные жалобы с тем, чтобы установить, действительно ли были допущены нарушения требований Конвенции. Однако Суд вправе присудить «справедливое удовлетворение претензии» в виде финансовой компенсации материального ущерба и морального вреда, а также возмещение выигравшей стороне всех издержек и расходов.

За всю многолетнюю практику Европейского Суда не было зафиксировано ни одного случая неисполнения государствами — членами Совета Европы решений Суда. Иное, согласно Уставу Совета Европы, может привести к приостановлению членства государства и, в конце концов, в соответствии с решением Комитета министров — исключению государства из состава Совета Европы. В случае, если государство констатирует, что без изменения законодательства или судебной практики рассмотренная Европейским Судом ситуация может повториться, оно, как правило, осуществляет необходимые новации.

В соответствии со статьей 46 Конвенции надзор за исполнением решений Суда осуществляет Комитет министров Совета Европы, который во исполнение этой нормы призван следить не только за своевременной выплатой денежной компенсации, но и за тем, как государство — участник Конвенции исправляет ставшие очевидными в свете решения Суда расхождения норм его внутреннего права или позиции судебной практики со стандартами Совета Европы. Юридически решение, вынесенное Судом, обязательно лишь для государства — ответчика по делу. Однако нередко значимость решений Суда выходит за национальные пределы, воздействуя на право и судебную практику и других государств — участников Конвенции.

www.echr.ru

Публикации в прессе

Сегодня среда, 25-ое июля, 2018 год

Подход Европейского суда по правам человека к присуждению справедливой компенсации по жалобам юридических лиц

По исчерпании национальных средств защиты в качестве последнего шанса на восстановление справедливости часто рассматривается обращение в ЕСПЧ, но уже как мера, принимаемая на наднациональном уровне. Согласно информации, предоставленной ЕСПЧ, можно сделать вывод о том, что российские юридические лица крайне редко обращаются в него за защитой своих прав, что не в последнюю очередь обусловлено особенностями разбирательства дел в этом суде. В частности, одной из характерных особенностей является подход ЕСПЧ к присуждению компенсации и определению размера компенсируемого ущерба в случае установления факта нарушения Конвенции. Анализируя подход Европейского суда к этой проблеме, авторы статьи дают ответ на важный вопрос: на что может рассчитывать (в материальном плане) юридическое лицо, обратившееся в ЕСПЧ?

В соответствии со ст. 41 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция), если Европейский суд по правам человека (далее – ЕСПЧ, Суд) приходит к выводу о том, что имело место нарушение Конвенции, а внутреннее право государства допускает возможность лишь частичного устранения последствий такого нарушения, то «в случае необходимости» потерпевшей стороне может быть присуждена «справедливая компенсация». Из этого прежде всего следует, что если Суд не установил факт нарушения Конвенции в деле заявителя, то о компенсации не может быть и речи. Если же факт нарушения установлен, то вопрос о присуждении либо отказе в присуждении справедливой компенсации выходит на первый план. Вместе с тем, подход ЕСПЧ к понятию справедливой компенсации до сих пор недостаточно освещен в юридической литературе, что нередко приводит к ошибочной оценке заявителем перспектив своего дела в ЕСПЧ.

Авторы настоящей статьи анализируют следующие моменты:

• цель, которую преследует Суд при решении вопроса о присуждении справедливой компенсации подателю жалобы;

• основные условия присуждения справедливой компенсации;

• случаи установления Судом факта нарушения Конвенции и отказа в присуждении компенсации;

• виды компенсируемого ущерба и подходы к определению его размера, а также другие факторы, влияющие на присуждение и размер компенсации.

Несмотря на то, что тема статьи сформулирована применительно к юридическим лицам, сразу оговоримся, что к решению большинству вопросов ЕСПЧ применяет единый подход как для физических, так и для юридических лиц. Не в последнюю очередь это объясняется тем, что физические лица гораздо чаще обращаются в ЕСПЧ по сравнению с юридическими. В связи с этим далее приводятся цитируемые решения Суда в основном по жалобам физических лиц. Вместе с тем, по небольшому кругу вопросов Судом выработан и используется подход, применимый только к юридическим лицам. В этом случае имеют место ссылки на позиции ЕСПЧ в отношении последних.

Предъявление требования о выплате справедливой компенсации

Заявление о выплате справедливой компенсации должно быть представлено в письменном виде с подробным перечнем всех требований и приложением подтверждающих документов или квитанций об оплате. В противном случае Суд может отказать в удовлетворении требования полностью или частично по формальному основанию непредставления всех необходимых документов.

Цель справедливой компенсации

Присуждение Судом справедливой компенсации обычно имеет целью возмещение и устранение последствий установленного нарушения, в случае если таковые не могут быть устранены государством-ответчиком иными способами. Это вытекает из следующих правовых позиций Суда:

• «Установление факта нарушения налагает на государство-ответчика правовое обязательство прекратить данное нарушение и возместить последствия этого нарушения таким образом, чтобы восстановить, насколько возможно, положение, существовавшее до нарушения» (дело «Бывший Король Греции и другие против Греции», жалоба № 25701/94, § 72);

• «Целью компенсации должно быть создание для заявителя таких условий, в которых он находился бы, если бы нарушение не имело места» (дело «Продан против Молдавии», жалоба № 49806/99, § 70).

• «…Целью присуждения денежных сумм в качестве справедливой компенсации является установление компенсации только за убытки, причиненные властями государства-ответчика в той степени, в какой эти события являются последствиями нарушения, которые не могут быть устранены иным образом» (дело «Скоззари и Гиунта против Италии», жалоба № 39221/98, № 41963/98, § 250).

Таким образом, главной целью ЕСПЧ при рассмотрении дел является прекращение нарушений прав заявителя, гарантированных Конвенцией, а в случае невозможности прекращения / устранения последствий таких нарушений – компенсация причиненных ими убытков. При этом карательная функция как таковая у компенсации, присуждаемой ЕСПЧ, отсутствует.

Установление факта нарушения Конвенции – достаточная компенсация

В практике ЕСПЧ распространены случаи, когда установление нарушения Конвенции не сопровождалось присуждением компенсации заявителю. Установление факта нарушения Конвенции, по мнению ЕСПЧ, само по себе уже является справедливой компенсацией. Такие решения в практике Суда – отнюдь не редкость. Суд часто выносит его, когда заявитель не может доказать наличие материального ущерба, а моральный вред, с точки зрения ЕСПЧ, в достаточной мере компенсируется установлением самого факта нарушения (постановление по делу «Мороко против Российской Федерации», жалоба № 20937/07; постановление по делу «Рякиб Бирюков против Российской Федерации», жалоба № 14810/02).

Основные условия компенсации вреда

Придя к выводу о том, что причиненный заявителю вред не компенсируется только установлением самого факта нарушения Конвенции, Суд может принять решение о присуждении ему справедливой, по его мнению, денежной компенсации

Присуждение такой компенсации зависит от двух основных факторов:

1) от того, допускает ли внутреннее право государства-ответчика возможность полного либо частичного устранения последствий допущенного нарушения Конвенции;

2) от того, необходима ли, с точки зрения Суда (по смыслу ст. 41 Конвенции), соответствующая компенсация.

В первом случае «…справедливая компенсация может быть предоставлена судом, только если внутренним правом не предусмотрено средство правовой защиты, способное привести, насколько это возможно, к результату restitution in integrum (полному возмещению)…» (дело «Кэмп и Боурими против Нидерландов», жалоба № 28369/95, § 44).

«Суд напоминает, что именно государство должно выбирать средства, которые необходимо использовать в своей внутренней правовой системе для того, чтобы устранить ситуацию, которая повлекла нарушение Конвенции» (дело «Демиколи против Мальты», жалоба 13057/87, § 45; дело «Зангх против Италии», жалоба № 11491/85, § 26).

«Если природа нарушения допускает restitution in integrum (полное возмещение), то государство-ответчик может само его исполнить, так как у Суда нет ни таких полномочий, ни практических возможностей для исполнения restitution in integrum (полного возмещения). С другой стороны, если внутреннее право не позволяет либо позволяет только частичную компенсацию, то статья 41 позволяет Суду предоставить потерпевшей стороне удовлетворение, которое, как ему представляется, будет соответствующим» (дело «Бывший Король Греции и другие против Греции», жалоба № 25701/94, § 73).

Необходимо отметить, что право выбора соответствующих средств устранения последствий нарушения всегда остается за государством.

«Суд, однако, не вправе давать указания государствам» (дело «Оберсшлик против Австрии», жалоба № 11662/85, § 65).

«Суд не наделен полномочиями требовать от государства возобновления производства по делу…» (дело «Пелладоах против Нидерландов», жалоба № 16737/90, § 44).

Во втором случае наличие или отсутствие «необходимости компенсации» определяется по усмотрению Суда, в том числе с учетом конкретных обстоятельств дела, установленных им нарушений Конвенции, личности заявителя и т. д.

Кроме того, усмотрение Суда распространяется на определение того, что в каждом конкретном случае можно считать справедливым возмещением вреда, причиненного заявителю: «…По смыслу прилагательного “справедливый” и части предложения “в случае необходимости” Суд пользуется определенной свободой при осуществлении полномочия, которое ему предоставляет статья 50» (дело «Гуззарди против Италии», жалоба № 7367/76, § 114).

Таким образом, присуждение справедливой компенсации возможно только при одновременном отсутствии предусмотренных внутренним правом страны-заявителя средств восстановления нарушенного права и в случае необходимости соответствующей компенсации, по мнению ЕСПЧ. Нельзя не отметить, что такая свобода усмотрения Суда при решении вопроса о необходимости компенсации, с одной стороны, позволяет учитывать разные обстоятельства в каждом конкретном деле, а с другой – лишает заявителя уверенности в полной компенсации ущерба даже в случае установления факта нарушения Конвенции.

Людмила Балеевских, старший юрист юридической фирмы «Муранов, Черняков и партнеры».

Эдуард Амирджанов, юрист юридической фирмы «Муранов, Черняков и партнеры».

Опубликовано в журнале «Legal Insight», номер за февраль 2012.

www.rospravo.ru

3. Европейский суд по правам человека (цель деятельности, компетенция).

Европейский суд по правам человека (англ. European Court of Human Rights, фр. Cour européenne des droits de l’homme) — международный судебный орган, юрисдикция которого распространяется на все государства-члены Совета Европы, ратифицировавшие Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод, и включает все вопросы, относящиеся к толкованию и применению конвенции, включая межгосударственные дела и жалобы отдельных лиц.

Его юрисдикция распространяется на Россию с 5 мая 1998 года.

Вступившая в силу 3 сентября 1953 года Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод не только провозгласила основополагающие права человека, но и создала особый механизм их защиты.

Первоначально этот механизм включал три органа, которые несли ответственность за обеспечение соблюдения обязательств, принятых на себя государствами-участниками конвенции: Европейскую комиссию по правам человека, Европейский суд по правам человека и Комитет министров Совета Европы.

С 1 ноября 1998 года, по вступлении в силу Протокола № 11, первые два из этих органов были заменены единым, постоянно действующим Европейским судом по правам человека. Его местонахождение — Дворец прав человека в Страсбурге (Франция), где находится и сам Совет Европы.

Согласно первоначальной системе все жалобы, поданные индивидуальными заявителями или государствами-участниками конвенции, становились предметом предварительного рассмотрения Европейской комиссии по правам человека. Она рассматривала вопрос об их приемлемости и при положительном решении передавала дело в Европейский суд по правам человека для принятия окончательного, имеющего обязательную силу решения. Если дело не передавалось в Суд, оно решалось Комитетом министров. С 1 октября 1994 года заявителям было предоставлено право самим передавать свои дела в Суд по жалобам, признанным Комиссией приемлемыми.

Европейский суд призван обеспечивать неукоснительное соблюдение и исполнение норм конвенции её государствами-участниками. Он осуществляет эту задачу путём рассмотрения и разрешения конкретных дел, принятых им к производству на основе индивидуальных жалоб, поданных физическим лицом, группой лиц или неправительственной организацией. Возможна также подача жалобы на нарушение конвенции государством-членом Совета Европы со стороны другого государства-члена.

Начав свою деятельность в 1959 году, Европейский суд к концу 1998 года (когда он был реформирован) принял решения по существу в 837 делах, подавляющее большинство из которых — по жалобам граждан. Первое решение по существу дела суд принял в 1960 году (Lawless v. Ireland), первое решение по существу в пользу заявителя — в 1968 году (Neumeister v. Austria). После реформы Суда в 1998 году его активность повысилась, и к началу 2010 года суд вынес уже 12 198 решений по существу, из них в 10 156 констатировал нарушения конвенции или её протоколов. [1]

Ратификация Россией Европейской конвенции позволяет всем лицам, находящимся под её юрисдикцией, обращаться в Европейский суд, если они считают свои права нарушенными, что подтверждается Конституцией РФ (ст. 46, ч. 3), в которой говорится, что «каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты».

studfiles.net

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА: общая характеристика, цели деятельности, компетенция. — презентация

Презентация была опубликована 4 года назад пользователемАльбина Лемешева

Похожие презентации

Презентация на тему: » ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА: общая характеристика, цели деятельности, компетенция.» — Транскрипт:

1 ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА: общая характеристика, цели деятельности, компетенция

2 Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года Открыта для подписания в Риме 4 ноября 1950 года Вступила в силу с 3 сентября 1953 года РФ участвует с 5 мая 1998 года

3 Механизм защиты прав (первоначально) Европейская Комиссия по правам человека Европейский суд по правам человека Комитет министров Совета Европы

4 Механизм защиты прав год – Протокол 11 – Суд и Комиссия, действующие непостоянно, были заменены единым, постоянно действующим Европейским судом по правам человека Место нахождение – Дровец Прав Человека (Страсбург, Франция)

5 Цель деятельности Призван обеспечить неукоснительное соблюдение и исполнение норм Конвенции её государствами- участниками

6 Структура и состав ЕСЧП

7 Состоит из судей, число которых соответствует количеству Государств- участников Конвенции (в настоящее время 46); Конвенция не предусматривает ограничения числа судей одного гражданства. Судьи участвуют в работе Суда в личном качестве и не выступают от имени Государств. Срок полномочий судей истекает по достижении ими 70 лет.

8 СУДЬИ: избираются Парламентской ассамблеей Совета Европы сроком на 6 лет; Судейский состав обновляется на 1/2 каждые 3 года; На пленарных заседаниях Суд избирает сроком на 3 года Председателя Суда, двух заместителей Председателя Суда и двух Председателей Секций.

10 Российский судья Анато́лий Ива́нович Ко́влер (род. 26 августа 1948 в Таджикистане) В 1999 Парламентской ассамблеей Совета Европы избран первым российским судьёй Европейского суда по правам человека. В 2005 переизбран на новый шестилетний срок.

11 Уполномоченные представители РФ при ЕСПЧ (адвокаты Правительства) С 2008 года Георгий Матюшкин

12 Юрисдикция Европейского суда Европейский суд не является высшей инстанцией по отношению к судебной системе государства-участника Конвенции. Поэтому он: — не может отменить решение, вынесенное органом государственной власти или национальным судом, — не даёт указаний законодателю, — не осуществляет абстрактный контроль национального законодательства или судебной практики, — не имеет права давать распоряжения о принятии мер, имеющих юридические последствия.

13 Суд рассматривает только конкретные жалобы с тем, чтобы установить, действительно ли были допущены нарушения требований Конвенции. Однако Суд вправе присудить «справедливое удовлетворение претензии» в виде финансовой компенсации материального ущерба и морального вреда, а также возмещение выигравшей стороне всех издержек и расходов. только в отношении государств, признавших его обязательную юрисдикцию или согласившихся на передачу конкретного дела в Суд;

14 РФ занимает «лидирующее» место по числу жалоб

15 В настоящий момент… (по словам А.И. Ковлера на июнь 2008 года) В производстве ЕСЧП находится жалоб; 300 из них из России; На стадии рассмотрения – 1500; более 1/2 из них касаются нарушения ст. 6 Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство); За 10 лет от РФ – жалоб (1/4 от общего количества)

16 «Это пропорционально доле населения Российской Федерации, поэтому нельзя говорить, что Европейский суд завален жалобами из нашей страны», дал объяснение Ковлер.

17 Тенденция увеличения количества поданных жалоб против РФ

www.myshared.ru

Роль Европейского Суда по правам человека в Европейской системе защиты прав человека

Интернет-конференция
Председателя Европейского Суда по правам человека
Луциуса Вильдхабера

Тема конференции: «Роль Европейского Суда по правам человека в Европейской системе защиты прав человека».

Конференция проведена компанией «Гарант». Компания «Гарант» зарегистрирована в качестве Информационного агентства (свидетельство: ИА N77-14642). При распространении сообщений и материалов информационного агентства другим средством массовой информации ссылка на информационное агентство обязательна (ст. 23 Закона о СМИ).

В подготовке стенограммы принимал участие журнал «Законодательство».

Европейский Суд по правам человека является органом, ответственным за обеспечение соблюдения обязательств, принятых на себя государствами-участниками Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Он осуществляет эту задачу путем рассмотрения и разрешения конкретных дел, принятых им к производству на основе индивидуальных жалоб, поданных физическим лицом, группой лиц или неправительственной организацией.

Ратификация Европейской конвенции позволяет всем лицам, находящимся под ее юрисдикцией, обращаться в Европейский Суд, если они считают свои права нарушенными.Это касается и граждан России, что подтверждается статьей 46 (ч. 3) Конституции Российской Федерации.

Каковы основные аспекты деятельности Европейского Суда и его воздействие на право и судебную практику государств-участников Конвенции о защите прав человека и основных свобод? Сколько жалоб в Европейский Суд поступает из России, и какое количество из них и по каким делам уже удовлетворено? Каково значение решений Европейского Суда для европейской системы защиты прав человека в целом?

К началу конференции от интернет-аудитории поступило более 200 вопросов. Мы попросили Луциуса Вильдхабера ответить на наиболее интересные вопросы.

Первый вопрос от Елены Ивановой из Москвы. Уважаемый г-н Вильдхабер! Расскажите, пожалуйста, что послужило причиной проведения реформы ЕСПЧ? В чем заключается эта реформа, сможет ли она, на Ваш взгляд, повысить эффективность ЕСПЧ?

Первое, основной импульс, направляющий процесс реформирования — это усиление трудностей, связанных с неуклонно растущим количеством дел, с которыми призван справляться механизм, установленный Европейской конвенцией по правам человека. Удвоение числа стран, присоединившихся к Конвенции в течение примерно 10 лет, неизбежно должно был привести к подобной ситуации. В то же время многие из новых стран-членов Совета Европы имели свои особые и зачастую структурные проблемы, в которых и состоит причина увеличения числа жалоб. Вдобавок, растущее осознание и восприятие прав человека также оказало воздействие на страны члены Совета Европы. В результате, если в 1992 году нужно было рассмотреть в соответствии с Конвенцией шесть с половиной тысяч дел, то в прошлом году Суд получил 45 тысяч заявлений. В настоящее время ожидают рассмотрения примерно 75 тысяч дел.

Во вторых, смысл реформы, как я его вижу (а в понятие реформы я включаю различные меры, сопровождающие Протокол N 14) состоит в попытке восстановить баланс в правовой системе Конвенции в двух отношениях. Прежде всего, существует внешний аспект: система Конвенции является субсидиарной и требует, чтобы национальные власти, в особенности национальные суды, играли полномасштабную роль в обеспечении прав и свобод, защищаемых Конвенцией. Пострадавшие граждане должны иметь возможность потребовать защиты своих прав, вытекающих из Конвенции, на национальном уровне; национальные суды должны располагать эффективными средствами судебной защиты, согласованными со Страсбургским прецедентным правом. Вот почему Рекомендации, сопровождающие Протокол, подчеркивают необходимость в принятии мер на национальном уровне. Также и новые критерии приемлемости делают акцент на роли национальных судов. Вторая составляющая данного баланса является внутренней по отношению к механизму Конвенции. Это трудность примирения двух задач Суда: с одной стороны, отсеивания тысяч неприемлемых жалоб, а с другой — обработки и судебного рассмотрения существенных дел — дел, которые могут повести к обнаружению какого-либо нарушения и тем самым влияют на развитие прецедентного права по правам человека и улучшают защиту этих прав как на национальном уровне, так и по всей Европе. С 1998 года, когда Суд впервые встал перед необходимостью сочетать эти функции, слишком значительная доля его ресурсов и времени оказалась отдана задаче фильтрации жалоб, результатом чего был постепенный рост числа существенных дел, которые либо вовсе не рассматривались, либо рассматривались недостаточно быстро. Одна из целей реформы — дать Суду принципиальную возможность тратить больше времени на существенные дела благодаря упорядочению процедуры рассмотрения дел, которые либо неприемлемы, либо являются приемлемыми, но поднимают вопросы, аналогичные ранее рассмотренным. Это влечет за собой сокращение процедур для этих двух категорий дел до абсолютного минимума.

И третье, будет ли это достаточно эффективно? Суд хотел большего: например, установления отдельного фильтрующего органа в качестве единственного долгосрочного решения проблемы множества непремлемых дел. Кроме того, большинство членов Суда (хотя и не без споров) высказывались в пользу большей свободы его усмотрения в плане отбора дел, которые заслуживают полного судебного разбирательства — иными словами, в пользу необходимости сконцентрировать свои ограниченные ресурсы на самых важных делах. В конечном счете реформа не дала ни того, ни другого. Это значит, что Суд будет делать всё от него зависящее, чтобы извлечь максимальную пользу из новых процессуальных средств. Мы не сомневаемся, что увеличение производительности возможно — например, благодаря рассмотрению дел одним судьей и новым полномочиям комитетов, состоящих из трех судей, на вынесение решений в однотипных делах. В данный момент трудно посчитать, сколь велик будет ожидаемый выигрыш и, в любом случае, остаётся вопросом, будет ли он достаточен, чтобы справиться с грядущим увеличением нагрузки Суда. Лично я рассматриваю это скорее как первый шаг в длительном процессе. Я не верю (и я неоднократно со всей ясностью заявлял об этом представителям правительств Стран-членов Совета Европы), что больше ничего не потребуется. Напротив, дальнейшие действия неизбежны. В отношении тех элементов реформы, которые касаются национальных мер, то здесь явно имеется потенциал для значительного воздействия. Это, однако, зависит от степени доброй воли и добросовестности, которую проявят заинтересованные государства, и было бы чересчур оптимистичным ожидать конкретных результатов в краткосрочной и даже среднесрочной перспективе.

Следующий вопрос от Кирилла Коротеева из Москвы. Вы выступили в качестве сторонника реформы Суда, предусмотренной протоколом N 14, в настоящее время открытым для подписания. Хотя поправки к Конвенции, касающиеся процедуры, носят более или менее бесспорный характер, основной проблемой для авторов проекта были новые критерии приемлемости. Предложенные ими нормы до некоторой степени напоминают положения Протокола N 9, согласно которым специальный комитет, состоящий из трех членов Суда, мог отказаться передать дело на рассмотрение Суда, если оно не затрагивает никакого важного вопроса в свете Конвенции. Однако Протокол N 14 добавляет два новых условия к данному критерию: ‘уважение к правам человека’ и ‘дело, надлежащим образом рассмотренное внутригосударственным судом’. Как я понимаю, толкование этих условий является задачей палат Суда и его Большой Палаты. Могу ли я спросить, каким, на Ваш взгляд, может быть будущее их истолкование? Может ли дело, подпадающее под норму статьи 2 Конвенции, быть отвергнуто лишь по этим основаниям?

Новые критерии приемлемости, включенные в статью 35 Конвенции, вводят понятие ‘причинения значительного вреда’ (significant disadvantage) в качестве условия приемлемости. Однако этот тест ограничен двойной гарантией: ни одно дело не может быть отвергнуто на этом основании, если уважение к правам человека требует его разбирательства по существу или если основанная на Конвенции жалоба не была должным образом рассмотрена судебным органом национального уровня. Это станет задачей Суда — определить конкретные контуры этих различных составляющих, и реально в течение первых двух лет после вступления в силу Протокола N14 судья при единоличном рассмотрении не будет вправе применять его. С моей стороны было бы чистой спекуляцией на данной стадии предсказывать, каким именно образом Суд их истолкует, и я не намерен этого делать. Существует довольно широкая палитра возможных интерпретаций. Нужно еще посмотреть, как всё это будет развиваться. Однако я не могу себе представить, чтобы убедительная жалоба, основанная на статье 2, была бы когда-либо отвергнута как несвязанная со ‘значительным вредом’ для заявителя.

Кирилла Коротеева интересует еще один вопрос. В этом году Суд отказался от практики проведения интервалов между первым раундом устных прений и ответами сторон на вопросы друг друга и судей, что сделало работу представителей сторон чрезвычайно сложной. Теперь приходится слушать высказывания другой стороны и одновременно готовить ответ на них. Что послужило причиной отказа от прежде предоставляемой сторонам возможности взять 10 минут на размышление?

Практика в отношении проведения слушаний и особенно вопрос о том, следует или нет делать процессуальный перерыв, с тем чтобы позволить представителям сторон подготовить ответы на поставленные им вопросы, является делом соответствующей Палаты. Определённо не существует какого-либо формального решения ни в коем случае не делать перерыв, и в прошлом году было несколько слушаний, во время которых перерыв делался. Например, это может зависеть от сложности дела. Более того, стороны всегда могут попросить разрешения Суда представить ответы в письменном виде, если они не в состоянии дать удовлетворительный ответ прямо на месте.

Из Архангельска поступил вопрос от Лидии. Произойдут ли какие-либо изменения в деятельности Европейского Суда по правам человека в связи с принятием Конституции Европейского сообщества?

Что касается новой Европейской Конституции, её влияние будет безусловно зависеть в первую очередь от её окончательной ратификации всеми странами-членами Европейского Союза. Мы очень надеемся, что эта ратификация произойдёт, поскольку мы считаем её прогрессом в деле европейской интеграции. Это придало бы юридически обязывающий характер Хартии основных прав, и прежде всего, потребовало бы от Евросоюза присоединиться к Европейской Конвенции по правам человека, тем самым заполнив давний пробел в европейской системе защиты прав человека (имеется в виду Хартия Европейского Союза об основных правах от 7 декабря 2000 года. — Примечание редактора). Таким образом, действия органов Евросоюза будут подвергнуты внешнему контролю того же рода, что сейчас применяется к властям всех стран ЕС на основании Европейской Конвенции. Аномалия, доселе исключавшая подобный контроль, будет устранена. Эффект от интеграции в Договор Хартии основных прав сам по себе будет зависеть от решений, которые необходимо найти в процессе присоединения для того, чтобы не возникло двух конкурирующих международных систем защиты прав человека (очевидно, имеется в виду Маастрихский договор 1992 г. об образовании Европейского Союза. — Примечание редактора). Я убежден, что вполне возможно найти подобные решения, и наш опыт взаимодействия с Европейским Судом правосудия в Люксембурге подкрепляет эту уверенность. Иными словами, результат обязательно будет, и об этом не следует забывать в дискуссиях о возможных будущих средствах и мерах реформы.

Насколько обязательны решения Европейского суда для государств- участников? Каковы механизмы воздействия на них в случае невыполнения ими решений ЕС? Были ли случаи подобного рода? Спрашивает Метлицкая Елена Геннадиевна из Калуги.

Согласно статье 46 Конвенции, решения Суда являются обязательными в том смысле, что государства-ответчики должны им следовать. Поскольку решения Суда в принципе являются декларативными, то есть они только констатируют, было нарушение или нет и, в соответствующих случаях, присуждают компенсацию, то уже задачей Комитета министров является установление конкретных, а во многих случаях также и общих мер, которые требуются от государства для исполнения решения. Что касается конкретных мер, то обязанность заключается в том, чтобы, насколько это возможно, вернуть заявителя в то положение, в котором он или она находились бы, не будь против них совершено нарушений. Очевидным примером подобной конкретной меры была бы ситуация, при которой заявитель подвергся незаконному задержанию и все еще находился в заключении в тот момент, когда решение Суда в его пользу стало окончательным. В подобных обстоятельствах совершенно очевидно, что безусловной обязанностью было бы обеспечить наискорейшее освобождение данного лица. Относительно общих мер той целью, которую преследует Комитет министров в процессе исполнения и в ходе своего диалога с государством-ответчиком, будет устранение причин нарушения, включая, если это необходимо, законодательные меры. Это согласуется с целью Конвенции, состоящей в выявлении и исправлении изъянов в системе защиты прав человека на национальном уровне. Это также помогает предотвратить обременение Суда новыми делами по вопросам, которые уже рассматривались. Поэтому сам Суд не надзирает за исполнением своих решений, и он определённо не имеет в своем распоряжении никаких средств, чтобы обеспечить их исполнение. Существенным инструментом для принуждения к исполнению является ‘давление со стороны равных’, осуществляемое через Комитет министров, и, в общем и целом, оно оказалось эффективным в течение прошедших лет лишь с одним или двумя хорошо известными и, я бы сказал, нетипичными исключениями. Конечно, исполнение не всегда является простым делом, особенно когда речь идет о структурной проблеме. Оно также может оказаться чрезвычайно дорогостоящим. Невзирая на это, до настоящего времени система работала довольно хорошо. Однако мы должны оставаться бдительными, поскольку любая попытка подорвать эффективность исполнения ударит в самую сердцевину Конвенции и поставит доверие к ней под угрозу.

Евгений Соколов из Москвы хочет узнать, каковы основания отмены или изменения решения национального суда Европейским Судом по правам человека. Я слышал такой комментарий, что Европейский Суд пересматривает дело, если нарушены процессуальные нормы при рассмотрении дела национальным судом. Но, если национальный суд допустил ошибку при применении нормы материального права, то это не является основанием для отмены постановления национального суда. Разъясните, пожалуйста.

Я не уверен, что я правильно понял этот вопрос. Насколько я понимаю, здесь необходимы два замечания. Прежде всего, Суд сам не может изменять или отменять решения национальных судов. Как я уже указывал в связи с исполнением решений, установление последствий обнаружения Судом какого-либо нарушения является обязанностью Комитета министров. Второй момент состоит в том, что Европейский Суд по правам человека однозначно не является апелляционным судом. Убежденность в обратном является источником немалой путаницы. Я имею в виду то, что вы в принципе не можете явиться в Страсбург, чтобы обжаловать решение в национальных судах по существу. В частности, в контексте статьи 6 задачей Суда является рассмотрение того, были ли соблюдены соответствующие процедурные гарантии и, в целом, было ли разбирательство справедливым. Он не будет рассматривать вопросы факта и права с материальной точки зрения. В делах связанных с другими статьями Конвенции положение несколько отличается, поскольку даже если процессуальный аспект остаётся важным, Суд по определению вправе также разобрать и некоторые материальные вопросы. Однако всё равно остаётся неизменным, что оценка фактов и толкование национального права является задачей прежде всего и в первую очередь национальных судов.

Иванов Алексей Юрьевич из Москвы просит Вас высказать свое мнение по следующей возможной проблеме. Если ЕСПЧ признает противоречащими Конвенции нормативный акт российского законодательства и правоприменительную практику, основанную на этом акте, а Конституционный Суд РФ признает этот же акт и ту же практику соответствующими Конституции РФ, чье решение должно, на Ваш взгляд, иметь приоритет? Должен ли такой нормативный акт быть отменен или же нет?

Чтобы ответить на этот вопрос, я просто сошлюсь на то, что я уже сказал относительно исполнения и обязывающего характера решений Суда.

Вопрос из Воронежа от Леонова Анатолия Анатольевича. В Конвенции сказано, что условие приемлемости жалобы — это исчерпание внутренних правовых средств защиты. К таким средствам практика Европейского Суда относит и участие адвоката в деле. И неоднократно Суд признавал жалобу неприемлемой, т.к. не было обеспечено участие адвоката. Если у истца имеется юридическое образование или у него просто нет денег на адвоката. Можно ли говорить в данном случае, что не использованы все внутренние правовые средства?

Я не вполне понимаю этот вопрос. В отношении исчерпания внутренних средств судебной защиты, проблема того, необходимо ли юридическое представительство, является вопросом национального права. В рамках процесса в Страсбурге заявитель не должен непременно быть представлен на ранних стадиях разбирательства. Юридическое представительство в принципе требуется после того как дело было формально сообщено государству-ответчику, но для малоимущих заявителей в таких случаях есть возможность оказания помощи в оплате юридического представительства. Я не думаю, что заявители не в состоянии обратиться в Страсбург из-за отсутствия средств. В определенном смысле, напротив, именно потому, что процедура ничего не стоит и весьма доступна, мы имеем такое обилие дел.

Колитеевский Иван из Москвы просит Вас пояснить, в какой взаимосвязи находятся Европейский Суд по правам человека и национальные суды, в том числе, какую роль должны играть прецеденты Европейского Суда по правам человека при принятии внутренних нормативных правовых актов и рассмотрении конкретных дел национальными судами, особенно судами РФ?

Как Суд всегда утверждал, правовая система Конвенции является субсидиарной и поэтому в отношении своей эффективности она сильно зависит от желания национальных судов применять Конвенцию. Фундаментальной целью Конвенции является создание ситуации, при которой граждане не должны обращаться в Страсбург, поскольку они могут получить адекватную помощь в рамках их собственных национальных судебных систем. По этой же причине фундаментально важно и то, чтобы национальные суды следили за развитием прецедентного права на основе Конвенции и следовали бы принципам юриспруденции, разработанным Судом. В этом отношении мне были особенно приятны постановление пленума российского Верховного Суда и недавние заявления председателя российского Конституционного Суда г-на Зорькина, который в январе выступил с обращением на церемонии открытия нового судебного года (Имеется виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. N 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации». — Примечание редактора).

Следующий вопрос пришел из Краснодара от Носкова Александра Николаевича. В РФ нарушение прав и свобод человека является скорее правилом, чем исключением. Рассмотрение частных жалоб граждан РФ в Европейский Суд затягивается на несколько лет. Ответственность должностных лиц и органов государственной власти РФ, нарушающих права граждан, или вовсе не наступает, или носит условный характер. Вопрос: 1. Каков механизм и способы воздействие Европейского Суда на предотвращение нарушения прав человека в РФ? 2. Как Европейский Суд отслеживает исполнение своих решений и соблюдение прав человека в дальнейшем при аналогичных ситуациях? 3. Несет ли РФ ответственность перед мировым сообществом за несоблюдение прав человека на своей территории, и каким образом? 4. Как в Европейском суде предусматривается решение вопроса о более быстром рассмотрении жалоб и вынесении решений?

Это правда, что страсбургская процедура занимает много времени, и это особенно верно относительно тех сроков, которые потребовались для того, чтобы начать выносить первые решения, касающиеся России. Но скоро вы увидите больше решений, поскольку, будучи освобождён от значительной массы неприемлемых дел, Суд теперь в состоянии несколько больше сконцентрироваться на существенных и потенциально хорошо обоснованных делах. Так что вы увидите увеличение количества решений, касающихся России. Кроме того, Суд уже дал приоритет некоторым российским делам.

Конечно, эффективное исполнение решений является ключевым вопросом, и не только потому что позволяет восстановить права соответствующего лица или лиц, но также и потому, что предотвращает будущие нарушения. Как я уже сказал, это зависит от доброй воли соответствующего государства и от того давления, которое Комитет министров будет готов оказать. В целом, система всегда работала хорошо, за небольшим числом исключений. Для закрепления эффективности системы права Конвенции в целом принципиально важно, чтобы правительства уважали свою юридическую обязанность принимать необходимые меры для следования решениям Суда.

Марк Рубан из Москвы интересуется. Существует ли в Европейском суде процедура приостановления исполнения решения национального суда после принятия жалобы к рассмотрению?

Суд сам не может напрямую отложить исполнение какого-либо национального решения и разбирательство в Страсбурге обычно не имеет отлагательного эффекта. Однако Суд может указать государству-ответчику меры, необходимые для того, чтобы обеспечить надлежащее проведение разбирательства. Он делает это довольно часто в отношении процедур выдворения или экстрадиции, когда заявитель мог бы подвергнуться реальной угрозе серьезного физического вреда, будучи выслан в страну назначения. Суд недавно постановил, что в случае, если какое-либо правительство не соблюдает указания, основанного на применении правила 39 Регламента Суда, то это может фактически воспрепятствовать осуществлению права на личную жалобу и повести к нарушению статьи 34 Конвенции.

Скажите, пожалуйста, по каким критериям рассчитывается компенсация морального вреда, причиненного незаконными действиями государственных органов, в ЕСПЧ? Спрашивает Роман из Саратова.

Суд разрешает вопрос о возмещении морального ущерба на основании конкретных фактов дела.

Кальяненко Александр Сергеевич из Москвы просит разъяснить: какие способы толкования в Вашей деятельности являются ведущими. Можно ли считать решения Европейского Суда по правам человека прецедентным правом. Как Вы относитесь к расширительному толкованию.

Это могло бы стать темой довольно длинной статьи, но, наверное, следует указать три основных принципа. Первым из них является автономный смысл терминов Конвенцию. Возьмём для примера, выражение ‘субъективное гражданское право’ (civil right), которое имеет в Конвенции самостоятельное значение, так что его смысл неизменен во всех странах. Второй принцип — это принцип ‘живого инструмента’, согласно которому термины Конвенции должны истолковываться через призму условий сегодняшнего дня. Это особенно очевидно в отношении статьи 8 (право на уважение семейной и частной жизни), поскольку оба этих понятия сильно эволюционировали как в моральном, так и в научном/технологическом смысле со времени 1950-х годов. Третий принцип — это знаменитое ‘пределы свободы усмотрения’ (margin of appreciation). Согласно этой доктрине, национальные власти находятся в наилучшем положении для того, чтобы в первой инстанции разрешить связанные с Конвенцией определенные вопросы, касающиеся местных фактов — прежде всего потому, что они физически ближе к ним и, во-вторых, потому, что национальные власти в принципе имеют в демократическом обществе известную степень демократической легитимности, которая требует от Суда некоторым образом сдерживать себя при оценке соответствия Конвенции тех или иных мероприятий. Это может соблюдаться в особенности относительно разрешенных видов вмешательства в права и свободы, изложенных в статьях 8, 9, 10 и 11 и более всего относительно применения критерия ‘необходимости’ в демократическом обществе.

Интересный вопрос прислал Коваленко Алексей из Оренбурга. Расскажите, пожалуйста, о том, каковы на Ваш взгляд известные Европейскому Суду наиболее типичные и наиболее вопиющие проблемы (нарушения), существующие в организации и отправлении правосудия в странах Восточной Европы и в России в частности. Возможно ли назвать какие-то общие «болевые точки»? Что, по Вашему мнению, надлежит обязательно реформировать в России в этой области в первую очередь? Не допускались ли в период всего существования Европейского Суда какие-то серьезные нарушения прав субъектов частного права самими судьями Европейского Суда; как и кем осуществляется контроль за деятельностью судей Европейского Суда?

Возможно, наиболее обычной проблемой, с которой мы сталкиваемся, является неисполнение, вопреки статье 6 Конвенции, окончательных судебных решений, что характерно для судебных систем, которые в силу множества причин, включая крайний недостаток ресурсов, не работают так, как должны были бы работать в соответствии с Конвенцией. Это звучит упрощенно — говорить, что решение всех этих проблем заключается в том, чтобы иметь надлежащим образом функционирующую судебную систему, которая обеспечивала бы эффективное применение предусмотренных Конвенцией гарантий, но, опять-таки, именно это имеет в виду система права Конвенции. Мы хорошо сознаем, что никогда не было возможным моментально добиться этого.

Госпожа Малиновская из Москвы спрашивает. Как Вы полагаете, изменится ли правоприменительная практика Европейского Суда в отношении российских граждан, обжалующих применение к ним законодательных норм, позволяющих ограничивать их права и свободы? Вопрос обусловлен планируемыми существенными изменениями законодательных норм в сфере регулирования избирательных прав граждан, ограничения свободы слова, свободы передвижения, тайны переписки, телефонных переговоров и т.д. На ваш взгляд, является ли террористическая угроза основанием для проведения радикальных реформ в сфере регулирования прав граждан и соответственно отхода от уже применяемых в России демократических принципов?

Я уже прежде говорил о том, что права человека должны приспособиться к существующей в демократическом обществе необходимости защиты против терроризма, который является антитезой правам человека. Но одной из целей терроризма как раз является подрыв демократии и прав человека, и потому чрезмерно репрессивные меры также приведут в победе терроризма. Права человека являются мишенью терроризма, но они также в долгосрочном плане — одно из наиболее эффективных орудий против него. Поэтому демократические правительства должны при обеспечении необходимой безопасности для своих граждан достичь равновесия между упреждением террористической угрозы и поддержанием фундаментальных прав.

Компания ‘Гарант’ благодарит Совет Европы и Европейский Суд по правам человека за помощь в организации интернет-конференции.

www.garant.ru